ЛЕКЦИЯ VI
ОБРАЗОВАНИЕ ВЕЛИКОРУССКОГО ГОСУДАРСТВА
Все крупнейшие историки до 1917 г. — М.М. Щербатов, Н.М. Карамзин и особенно принадлежавшие к государственной школе С.М. Соловьев, К.Д. Кавелин и др. — не сомневались в необходимости и благодетельности для народа мощного государства. Особенно последовательно эта точка зрения выражалась С.М. Соловьевым. Основным стержнем российской истории считалась борьба между монархами — строителями сильного государства и противостоявшими им силами. По мнению С.М. Соловьева, такими силами были носители «родовых начал» — бояре, а позднее — казачество.
Лишь в начале XX в. историки стали ставить такие важные вопросы: почему Московское государство сложилось именно в XV в. и как это соотносится с образованием других централизованных государств в тот же период? Н.П. Павлов-Сильванский полагал, что к XVI в. на Руси, как и на Западе, на смену «политическому феодализму» пришла сословная, а затем абсолютная монархия.
Советские историки исходили из марксистской теории о первенствующем значении в истории экономического базиса и старались найти в первую очередь экономические причины образования Русского государства. Поэтому основными в их исследованиях были вопросы развития сельского хозяйства, ремесла, торговли, феодального землевладения.
Традиционные подходы давно стали вызывать у историков большие сомнения. Найти признаки формирования единого рынка на Руси в XV в. никак не удавалось, не говоря уже о более раннем периоде. Поэтому причины образования единого государства прежде всего, как и раньше, искали во внешнеполитических факторах (опасность нападения Золотой Орды и других соседей). Но обнаружившиеся слабые стороны господствующей общей концепции истории образования Московского государства не привели к ее пересмотру и к новым объяснениям процессов, происходивших на Руси в XIV—XV вв. «Прогрессивность» самодержавного государства по-прежнему утверждалась и утверждается не только как историческая закономерность, но и как некая положительность, абсолютное благо для страны (например, Ю. Алексеев. Государь всея Руси. Новосибирск, 1991).
Новые идеи высказал А.А. Зимин, который, пересматривая традиционные воззрения, показал, что в XV в. Русь как бы стояла на распутье. Возможность предбуржуазного развития была связана с Новгородом, Галичем и другими северными торговыми и промысловыми городами. Победа центральных земель, мало связанных с торговлей и уступавших Северу по естественным богатствам, по мнению А.А. Зимина, предвещала победу крепостнических отношений и укрепление положения военно-служилых землевладельцев.
Иван III — Государь всея Руси
Почти весь XV в. в Европе шли большие и малые войны, преобладала феодальная раздробленность, но к концу века положение начало меняться. В Испании завершилась Реконкиста — война за освобождение от арабских захватчиков, во Франции при Людовике XI (время правления 1461—1483 гг.) завершилось объединение страны. После хаоса Столетней войны Людовику XI удалось обуздать феодальных сеньоров при помощи среднего дворянства и растущей городской буржуазии. В Англии, которая долгое время побеждала в Столетней войне и держала в своих руках половину Франции, после поражения в этой войне началась внутренняя феодальная война Алой и Белой Розы, которая в 1480-х годах кончилась почти полным истреблением многих знатных родов и приходом к власти Генриха VII — основателя династии Тюдоров, создавших мощную единую державу. XV в. — время расцвета Польши и Литвы, на некоторое время создавших объединенное государство.
Конец XV в. — это и эпоха великих географических открытий Колумба, Васко да Гама и др. XV в. — это и век Возрождения в Италии, время творчества Леонардо да Винчи и многих других.
В этот общеевропейский процесс преодоления феодальной раздробленности и создания сильных единых государств вполне вписывается и история России второй половины XV — начала XVI вв. После победы Москвы в феодальной войне второй четверти XV в. ее господство в северо-восточной Руси уже никто всерьез оспаривать не мог.
Показателем осознания своей силы, новой политической ситуации на Руси и претензий московских князей на полное господство в ней служит завещание Василия II, в котором он однозначно и безоговорочно определял: «А сына своего старейшего, Ивана, бла-гославляю своей отчиною, великим княжением». Слово «отчина» одного корня со словом «отечество» и означает в широком смысле все то, что передается от отца, от предков — сыну, потомкам, в данном случае — политическую, государственную власть над всем великим княжеством Владимирским, формально объединявшим большую часть Русской земли. Повсюду в Европе «отчинный», наследственный характер политической власти — одна из основных черт государственного устройства феодальной средневековой монархии. Еще Дмитрий Донской благославлял сына великим княжением, но эта формула была запрятана в середину завещания, и все равно Василия I посадил на великокняжеский престол ханский посол и все еще приходилось покупать ярлыки на великое княжение.
Долгое княжение Ивана III (1462—1505 гг.) прошло в борьбе за ликвидацию уделов и ограничение власти оставшихся удельных князей, за окончательное освобождение от татарской зависимости и возвращение западных и юго-западных русских земель.
Много сил и времени Иван III потратил на борьбу с независимостью и самостоятельностью Новгорода. Уже в 1463 г. возник первый конфликт великого князя с Новгородом. Новгородские власти обращаются за помощью к польскому королю Казимиру, усиливаются голоса тех, кто желал бы подчинения Польше, в конце 1460-х годов отношения Москвы и Новгорода обостряются, переговоры в 1470 г. не увенчались успехом. В 1471 г. Иван III совершает первый поход на Новгород. В битве на реке Шелони новгородское войско терпит поражение и Новгородская земля включается в состав Русского государства. Но включение оказалось во многом формальным, в 1477—1478 гг. Иван III совершает последний поход на Новгород. Новгородской феодальной республике приходит конец, старая система управления в Новгороде ликвидируется и заменяется княжеским наместником. Но борьба Новгорода за свою самобытность еще не закончилась, последним ударом по ней при Иване III была массовая конфискация земель у новгородского боярства в 1483—1484 гг. и переселение многих бояр в другие княжества. Отобранная у бояр земля передавалась служилым людям Ивана III в качестве «поместий».
В отношении Ивана III к Новгороду видно, как меняются понимание Москвой своих целей и ее отношение к удельщине. Уже в 1470 г., при переговорах с новгородскими послами, Иван III особенно подчеркивал, что власть великих князей носит общерусский характер: «Их же род есми Володимирских и Новгорода Великого и всея Руси». Именно этот ответ Ивана III вызвал бурю на новгородском вече и открытые заявления о переходе под власть короля Казимира.
Великий князь призывал новгородцев не отступать от «старины», возводя ее к Рюрику и Владимиру Святому. «Старина» в глазах Ивана III — исконное единство Русской земли под властью великого князя. Это — принципиально важный момент, который необходимо отметить особо. Впервые мы встречаемся с историческим обоснованием новой политической доктрины. Осмысление Русской земли как единого политического целого (а не как совокупности отдельных княжеств и земель) в принципе исключает удельную традицию — оплот новгородского сепаратизма. Раньше такого не знали. Конфликты с Новгородом объяснялись конкретными причинами.
Параллельно с ликвидацией новгородской самостоятельности исчезали и старые удельные княжества: в 1463 г. в состав Московского княжества включаются ярославские земли, в 1472 г. ликвидируется Дмитровский удел, в 1481 г. — Вологодское, в 1485 г. — Тверское великое княжество, в 1486 г. — Верейско-Белозерское, в 1491 г. — Углицкое княжество.
Вначале Иван III добивался от удельных князей отказа от участия во внешнеполитических делах, даже от ведения переговоров с Литвой, Псковом, Новгородом и Ордой. В своих уделах князья были стеснены меньше, потом постепенно и под разными предлогами удельные земли полностью теряли свой суверенитет, а уцелевшие удельные князья превращались в служилых князей великого князя. Иван III постарался предельно ослабить и уделы своих сыновей. Своему старшему сыну Василию III Иван III отдал в непосредственное управление почти все города и земли великого княжения. Братья Василия III получили право на часть московских доходов — раз в несколько лет, по нескольку дворов в Москве и по паре подмосковных сел, а также земли и города в других местах. Однако эти новые уделы были раздроблены, разбросаны по всей территории государства, они нигде не смыкались, не образовывали единых комплексов. Но самым знаменательным было одно нововведение — Василий III обязывался выплачивать братьям по 100 руб. в год. Тем самым они в какой-то степени переходили на содержание старшего брата, их зависимость от него усиливалась. Выделение наследства в форме денежных выплат в корне подрывало удельную систему и в итоге давало возможность ее полной ликвидации. Ведь основной причиной выделения уделов является необходимость обеспечения всех потомков князя, а в условиях господства натурального хозяйства это можно было сделать только через предоставление наследникам сел и городов, т.е. создание уделов. Факт выделения Иваном III денежного содержания сыновьям косвенно свидетельствует о значительном развитии в Московском государстве в конце XV — начале XVI вв. товарно-денежных отношении.
Таким образом, на рубеже XV—XVI вв. завершается объединение северо-восточной Руси и Новгорода. С 1480 г. Русь окончательно освобождается от татарского ига, а в 1490-х годах уже Казанское ханство оказывается в вассальной зависимости от Москвы. Иван III теперь считает себя Государем всех русских земель и в официальных документах начинает подписываться как «Государь всея Руси», добиваясь признания своего нового титула и другими государствами. Единое Русское государство уже при Иване III восстанавливает разорванные когда-то дипломатические и культурные связи с Европой. Иван III обменивается посольствами с крупнейшими государствами того времени. Он даже получает предложения выдать дочь Елену за племянника германского императора и получить титул короля в обмен на признание верховенства германского императора. Но Иван III отверг оба предложения, не желая быть чьим-либо вассалом даже формально. Иван III первым из русских князей начинает приглашать иностранных специалистов, прежде всего архитекторов и художников. Иностранные мастера понадобились Ивану III для большого строительства, затеянного им в Москве. Именно в его правление Кремль принимает во многом современный облик: были сооружены стоящие до наших дней кирпичные стены и башни Кремля, новые Успенский и Благовещенский соборы, начато строительство существующего и сейчас Архангельского собора и большого каменного дворца, от которого сохранилась Грановитая палата.
Уделял внимание Иван III и повышению авторитета Русского государства в идеологическом отношении. Важное значение в этом смысле имела его женитьба в 1472 г. на племяннице последнего византийского императора Зое (Софье) Палеолог. Москва все чаще начинает рассматриваться как наследница православной Восточной Римской империи (Византии), погибшей в XV в. под ударами турок-мусульман.
Политический и социальный строй
По мере складывания Великорусского государства начинают формироваться центральный и местные аппараты управления.
Центральную власть в стране осуществляли великий князь, Боярская дума, дворцовые учреждения и дьяческий аппарат. Великий князь обладал высшей законодательной властью (утверждал Судебник — свод законов, выдавал уставные и указные грамоты), назначал на высшие государственные должности. Великокняжеский суд был высшей судебной инстанцией, великий князь был и как бы верховным главнокомандующим. Иван III понимал значение сильной армии, которую он создал и обеспечил землей. Именно он начал раздавать землю с крестьянами служилым людям (помещать их на землю, отсюда термин «поместье») на условии несения ими военной службы и только на срок службы и без права передачи по наследству, а также без права продажи и вклада в монастырь. Таким образом, создавалось войско, полностью зависимое от государя, благополучие которого напрямую зависело от могущества монарха и государства в целом.
Большую роль в управлении государством играло окружение Ивана III, прежде всего Боярская дума — совет феодальной знати при великом князе. Боярская дума состояла в это время из двух высших чинов — бояр и окольничих, и была еще немногочисленной: 5—12 бояр и не более 12 окольничих. Боярство формировалось из старомосковских нетитулованных боярских родов и княжат, бояре назначались в Думу по принципу старшинства, по местническому счету, который определялся службой предков.
Боярство занимало командные позиции в вооруженных силах страны и государственном аппарате. Бояре возглавляли полки в походах, судили поземельные споры, выполняли дипломатические поручения. С выделением великокняжеских земель и хозяйства из государственных сформировалось и управление ими во главе с дворецкими.
Функции великокняжеской канцелярии выполняла Казна. По мере роста территории государства усложнялись и задачи Казны, функции казначея стали выделяться в особую должность, на которую назначались люди, особенно приближенные к великому князю, хорошо знавшие финансы и дипломатию.
Постепенно формировалась иерархия дворцовых должностей — постельничие, ясельничие, ловчие, сокольничие и др.
По мере включения в состав единого государства последних самостоятельных и полусамостоятельных княжеств образуются центральные органы управления этими территориями во главе с особыми дворецкими.
На рубеже XV—XVI вв. все большую роль в управлении государством начинают играть дьяки — чиновники великокняжеской канцелярии (Казны). Дьяки ведали посольскими делами, вели делопроизводство по военным делам («разряды»). Они были реальными исполнителями государевой воли, составляли аппарат Боярской думы. Казны и дворцовых учреждении. Специализируясь на выполнении определенных функций (финансовых, дипломатических, военных, ямских и пр.), они постепенно подготавливали создание органов управления с новым, функциональным, а не территориальным распределением дел.
По социальному происхождению дьяки не принадлежали к знати, а были выходцами из духовенства и «простого всенародства», что делало их полностью зависимыми от великого князя. Их благополучие основывалось исключительно на государственной службе, как и у помещиков.
Управление и суд на местах осуществляли наместники и волостели со штатом тиунов, доводчиков и праведников. Наместники были высшими судебно-административными лицами и начальниками местных войск. Наместники и волостели обеспечивались системой кормлений, которая предоставляла им право сбора различных поборов в свою пользу («кормов»).
Кормленщики происходили как из среды феодальной аристократии, так и из рядовой массы служилых людей. Власть наместников и волостелей на местах ограничивалась и регламентировалась Судебником 1497 г., уставными грамотами, которые выдавал местному населению великий князь, и доходными списками, которые получали кормленщики.
После объединения всех северо-восточных русских земель и освобождения от татарского ига армия не сократилась. Она увеличивалась и дальше: появилась артиллерия, а с ней и пушечный сбор. Государственный аппарат еще только формировался, период его расцвета был еще впереди, но его численность неуклонно росла. Еще сохранялось самоуправление сословий — общины крестьян, горожан, дворянские землячества, церковные и купеческие корпорации и т.д. Центральная государственная власть еще не была в состоянии контролировать всех и вся, управление осуществлялось через эти первичные социальные общности, которые получали таким образом значительный политический вес в обществе, что ослабляло влияние государства и его чиновников. Так, по Судебнику 1497 г. закреплялся принцип обязательного участия представителей местного населения в деятельности присланных из Москвы наместников.
Но тяжелое бремя растущего государства, его армии, судебно-административного и хозяйственного аппарата сказывается на положении крестьянства, губит ростки вольного предпринимательства и духовного вольнодумства.
Укрепление государства, усиление центральной власти всегда сопровождается ростом его аппарата — армии, суда, полиции, чиновничества, на содержание которых требуются значительные средства. И чем сильнее государство, чем больше его аппарат, тем большими становятся налоги и прочие сборы с населения, тем меньше возможностей для роста крестьянского и ремесленного хозяйства.
Как же сказывалось усиление государства в XIV—XV вв. на положении основной тяглой категории населения — крестьянства? Крестьян в то время можно было разделить на три большие группы.
Первая группа — это черные (или черносошные) крестьяне, которые в административном, полицейском и судебном отношении находились в повседневном ведении и подчинении местных государственных властей — наместников, волостелей и их помощников. Нижним звеном управления черными крестьянами была волость — община в лице ее представителей: становщиков, старост, сотских, пятидесятских и десятских (очевидно, выборных). Черные крестьяне платили подати и выполняли натуральные повинности в пользу государства.
Вторая группа — дворцовые крестьяне. Прослеживается с конца XV в. вместе с выделением частных великокняжеских земель из общегосударственных. Дворцовые крестьяне поставляли продовольствие для великокняжеского двора.
Третья группа — владельческие крестьяне.
Крестьяне всех групп еще имели широкие права на землю, вплоть до ее продажи (особенно черносошные), обладали гражданскими правами — это право и возможность перехода с одного места на другое, от одного господина к другому или переселения на неосвоенные земли, а также могли участвовать в суде, прежде всего по земельным тяжбам, в качестве свидетелей. Государство, великий князь, частные феодалы имели право собственности прежде всего на землю, на которой жили крестьяне, а не на них лично. Категории крестьян при сохранении еще в значительной степени личных прав и свобод, различались в основном по тому, кому они платили подати и в чью пользу выполняли натуральные повинности — государству, великокняжеской семье или частным феодалам.
Но в XV в., особенно в конце, уже после освобождения от татарского ига, экономическое и социальное положение крестьян постепенно ухудшается. К концу XV в. резко возросли государственные повинности. В их число (достигавшее 20) входили: дань (основной прямой налог), «писчая белка» (писцам), обязанность ставить дворы, выполнять городовое дело (строительство и ремонт городских стен) и пр. Было также значительное число торговых пошлин.
В XIV—XV вв. черным и дворцовым крестьянам все чаще приходилось вести борьбу против захватов их земель светскими и духовными феодалами путем подачи челобитных, жалоб, обращения в суд. Крестьяне также самовольно распахивали земли, захваченные феодалами, уничтожали межевые знаки, рубили лес и т.д.
Имеются данные и о прямых, явочных, отказах крестьян выполнять феодальные повинности — как вотчинные, так и государственные, и вообще взятые на себя (видимо, не всегда добровольно) обязательства (например, по выплате долга).
Есть сведения и об отказе крестьян выполнять государственные повинности, например от уплаты «черного бора» в пользу Орды.
В ответ на усиление эксплуатации учащаются переходы крестьян от владельца к владельцу, из княжества в княжество, внутри княжеств. В XV в. переходы принимают массовый характер, примерно в 150 грамотах, выданных разными князьями и в разных местах северо-восточной Руси, упоминаются «пришлые», «призванные», «новые» люди, «новики», «инокняжцы», т. е. крестьяне, пришедшие в данное владение из других мест, в том числе из других княжеств. Говорится о «разошедшихся» из того или иного владения крестьянах и о запустении земель.
В документах того времени сообщается о конкретных переходах, «отказах» крестьян, переходивших как с черной земли на частновладельческую, так и наоборот. Иногда указываются и причины переходов крестьян — от «потугов не по силе», от непосильных «податей», «от татар», «от помещиковых податей» и «насилий», от «царевых и великого князя податей», «от насильства и продаж» наместников и волостелей, от того, что крестьянские земли «пис-мом описаны дорого», и т.д. Переходы крестьян продолжались и в XVI в. по тем же причинам. Появляется и чем дальше, тем больше распространяется бегство крестьян, т. е. самовольный уход крестьянина со своего надела в частной вотчине или на черной земле без уплаты податей и долгов.
По мере роста населения (что ведет к недостатку земли), усиления эксплуатации со стороны государства и частных феодалов меняются и функции крестьянской общины, особенно на черных землях. Главной задачей становится борьба за сохранение земельного фонда — пашни, лесов, лугов, покосов, мест рыбной ловли.
Другим важным правом и вместе с тем обязанностью черной общины было сохранение количества общинников — дворохозяев и призыв новых тяглецов на запустевшие тяглые участки и на новые земли. Это было необходимо для нормального хозяйствования, и чем дальше, тем больше обусловливалось заботой общины о сохранении достаточного количества тяглецов для выполнения многочисленных и нелегких государственных повинностей. Распределение этих повинностей и мирских сборов также лежало на общине.
Феодальное государство все больше было вынуждено считаться с общиной и использовать ее, особенно верхушку, в своих интересах. Среди крестьян наблюдается определенное земельное и имущественное неравенство, в документах упоминаются «большие», «добрые» люди, крестьяне, нанимавшие землю сверх надельной, и крестьяне «худые», «пешеходцы».
В свою очередь, государство и феодалы начинают борьбу за рабочие руки. Эта борьба велась в двух формах. Во-первых, через предоставление льгот пришлым или вернувшимся крестьянам (временное или бессрочное освобождение от части или от всех государственных повинностей). Во-вторых, так как одних льгот оказалось недостаточно, начинают прибегать к принудительному ограничению (а иногда и запрету) крестьянских переходов. Первые сведения о таких мерах встречаются в договорах между Новгородом и тверскими (начиная с 1264 г.) и московскими (с 1316— 1319 гг.) князьями в форме обязательств не принимать должников, а потом появляются пункты и о выдаче должников.
Одновременно шел процесс ограничения переходов внутри княжеств. С XIV в. князья принимают меры, затрудняющие переход крестьян с черных земель на частные, при разрешении частным феодалам принимать крестьян из других княжеств. Начиная с первой четверти XV в. известно около 150 грамот с таким запретом.
Ведущую роль в ограничении переходов черных и дворцовых крестьян играли московские князья, они первыми применили эту меру и постепенно расширяли группы крестьян, которых она касалась. Вероятно, по мере роста Московского княжества росли и его расходы, а, следовательно, подати и повинности с черных крестьян усиливались, и они предпочитали уходить туда, где поборов было меньше. Возможности привлекать крестьян с помощью льгот у московских князей уменьшались в связи с ростом расходов на государственные нужды, и все чаще приходилось использовать насильственные меры.
Тенденция к ограничению крестьянских переходов в этот период находит в статье 57 «О христианском отказе» Судебника 1497 г.Эта статья ограничивала право перехода крестьян от одного феодала к другому определенным сроком для всей страны: неделей до и неделей после осеннего Юрьева дня (26 ноября). За уход крестьянин должен был уплатить «пожилье» — плату за годы, прожитые на старом месте.
Здесь пальма первенства принадлежит московским князьям, которые проводили более жесткую политику закрепощения, чем другие. Московское государство было вынуждено заботиться о благополучии феодалов, из которых состояла ее все увеличивающаяся армия.
В то же время в Новгородской земле не существовало никаких правительственных мер по ограничению переходов крестьян внутри боярской республики. Вероятно, новгородские бояре-вотчинники сами вполне справлялись с обеспечением вотчин рабочей силой и не были заинтересованы в официальном закреплении крестьян за мелкими и средними феодалами. К тому же основу новгородского войска составляло народное ополчение и приходилось считаться с интересами крестьян.
В Западной Европе главной ценностью была земля, она давала основное богатство, и крупные феодалы, земельная аристократия, были богаты и достаточно независимы от королей и являлись противовесом предельно жесткой централизации, к которой стремится государственная власть. Королям в борьбе против аристократов приходилось опираться на города, мелкое и среднее дворянство, что способствовало росту их силы и самостоятельности. Особо значимую роль в истории Западной Европы сыграли города, ставшие центрами ремесла, торговли, культуры, а также освобождения средневекового человека от феодального гнета. К тому же в крупных владениях крестьянам жилось легче, крупные аристократы покровительствовали искусству и наукам. Все это создавало условия для экономического и культурного развития европейских стран. К тому же более высокая плотность населения, отсутствие свободных земель на окраинах государств делали проблему рабочих рук не столь существенной, как в России.
В России земля сама по себе не имела такой ценности, на ее северо-востоке не сложилась земельная аристократия, главный доход приносила служба великому князю. Поэтому государственная служба становится самоцелью, таким образом, образуется слой людей, заинтересованных в централизации государственной власти, в создании мощного государственного аппарата с большой армией, полицией и т.д. Но на содержание этого аппарата нужны огромные средства, а служилым людям надо платить, поэтому увеличиваются государственные повинности, раздача черных земель частным феодалам, особенно помещикам-дворянам и ограничивается свобода крестьян в ответ на их сопротивление.
Рост поборов с крестьян, ремесленников и купцов ведет к снижению заинтересованности в результатах своего труда. Государство и феодалы все чаще вынуждены прибегать к принудительным мерам для того, чтобы они не разбежались и хоть как-то работали. Тем самым снижаются возможности для развития общества и самого государства.
Роль церкви и религии
При оценке роли церкви в объединении русских земель необходимо различать политику митрополитов и поведение церковных деятелей более низкого ранга. Митрополиты назначались константинопольским патриархом из греков и болгар, за исключением Алексия, выходца из московского боярства. Русская (или киевская, как она называлась до XIV в.) митрополия охватывала не только северо-восточную Русь, но и южную и юго-западную, где находилось около половины епархий (церковных округов во главе с епископами). После переезда митрополита Максима в 1299 г. из подвергавшегося набегам татар и литовцев-язычников Киева во Владимир, уже в 1303 г. шесть епархий Галицко-Волынской Руси образовали независимую митрополию. Борьба за западные русские земли между растущей Москвой и Польско-Литовским государством также приводила к стремлению литовцев и поляков использовать церковный фактор и подорвать влияние владимирских митрополитов на этих землях. Все это заставляло митрополитов занимать двойственную, выжидательную политику. С одной стороны, приходилось поддерживать московских князей, без помощи которых церковь могла потерять влияние и на северо-востоке, с другой — явная ориентация на Москву могла привести к утрате западных епархий. Даже митрополит Алексий в первые годы своего митрополитства проводил крайне осторожную политику, ездил в Киев, где попал в плен к местному князьку и около трех лет просидел в заточении. И только смерть Ивана II Красного и малолетство Дмитрия заставили Алексия сделать выбор, решительно поддержать объединительную линию Москвы, стать фактическим ее правителем в годы юности великого князя. Положение изменилось только после 1448 г., когда русские митрополиты стали избираться на соборе русских епископов.
С этого момента русская церковь становится полностью автокефальной, т. е. независимой от ближневосточных патриархов, и окончательно связывает свои интересы с северо-восточной Русью.
Несколько по-другому вели себя епископы и ведущие игумены-настоятели (руководители) крупнейших монастырей. Они назначались на должности митрополитом из русских людей и при участии, а то и под диктовку русских князей. Они были тесно связаны с русскими князьями, с Русской землей, с ее интересами, а интересы Константинополя были им далеки. Но здесь возникает другая проблема — епископы были связаны с местными князьями и не всегда поддерживали объединительную политику московских князей. Гораздо последовательнее поддерживала Москву монастырская верхушка (старцы). Наиболее авторитетные и богатые монастыри (Троицкий, созданный Сергием Радонежским, Чудов и Симонов в Москве, Кирилло-Белозерский и некоторые другие) или находились в Московском княжестве, или были основаны выходцами из московских монастырей. Поэтому монастыри, как правило, были проводниками московской политики в других княжествах и землях. Со временем почти все высшие иерархи, вплоть до митрополитов, стали избираться из руководителей ведущих московских монастырей, что отражало силу московского князя и давало ему дополнительные возможности.
Другим важным обстоятельством, влиявшим на политику церкви во время монголо-татарского ига, были ее отношения с Ордой. Русская церковь пережила Батыево нашествие сравнительно легко, без особых потерь. Более того, установление ига привело к укреплению позиций церкви. Золотоордынские ханы стремились использовать авторитет церкви и силу религии для усиления своего господства в завоеванных землях. Они освободили русскую церковь от уплаты ордынского «выхода» и выполнения других повинностей, установили неприкосновенность церковных владений. Взамен русская церковь возносила молитвы «за здравие» ордынских правителей, проповедовала покаяние, смирение и покорность русского населения. Татарское нашествие изображалось церковью как «божья кара» за грехи русских людей. Но вместе с тем русская церковь, пожалуй, чрезмерно культивировала эти представления и чересчур старательно призывала людей к покорности.
Ханские грамоты устанавливали самый полный иммунитет русской церкви, каким только она пользовалась в средние века где бы то ни было в Европе. Именно поэтому церковь поддерживала про-ордынскую политику первых московских князей, но настороженно отнеслась к перемене курса в отношении Орды Дмитрием Донским, опасаясь, что поражение в открытой борьбе с татарами отрицательно скажется и на положении церкви. Даже митрополит Алексий, вероятно, отнесся к политике Дмитрия без особого одобрения, и отношения учителя и ученика в конце жизни митрополита явно охладились. И только такие подвижники, стремившиеся к развитию русского народа, подъему народного самосознания и народного духа, как Сергий Радонежский, поддержали переход к активной борьбе с татарами.
Иноземное нашествие, бесконечные усобицы русских князей имели неизбежным следствием снижение нравственного уровня среди всех слоев населения, особенно высших. Разложение проникло и в церковную среду, куда устремились многие знатные люди, привлекаемые привилегиями церкви в условиях татарского господства. Корыстолюбие, жестокость, лицемерие, вероломство, пресмыкательство и страх перед татарами, пьянство и прочие грехи распространялись среди мирян и служителей церкви. Таяло сознание единства, общности всех русских людей. В такой обстановке большую роль играли подвижники — монахи, стремившиеся претворить в жизнь евангельские заветы любви к ближнему, трудолюбия, бескорыстия, честности и духовности. Среди таких подвижников в XIV в. особенно выделяется Сергий Радонежский. Сын ростовского боярина, Варфоломей (в монашестве Сергий) с детства выбрал путь служения Богу, практического осуществления учения Христа. Став взрослым, Варфоломей (Сергий) ушел в лес, где построил себе келью-избушку. Он прожил в ней несколько лет, все делал своими руками, питался скудно, часто голодал и проводил долгие часы в молитвах. Постепенно слава о молодом отшельнике распространилась по округе, и около Сергия собралось несколько его сподвижников. Из этого небольшого поселения в дальнейшее образовался знаменитый Троице-Сергиев монастырь. Сергий Радонежский был одним из реформаторов монастырской жизни, введя в своем монастыре суровый общежительный устав: в монастыре не было места имущественному неравенству, безделью, пьянству, нарушениям правил церковной службы. Сергий был и религиозным политиком, духовником Дмитрия Донского, выполнял важные поручения митрополита Алексия. Но огромная слава и известность Сергия связаны прежде всего с его подвижничеством, безукоризненным следованием нравственным принципам. Для людей своего времени он был нравственным идеалом, к которому тянулись все здоровые силы русского народа, вокруг которого складывалось национальное самосознание, чувство единства всего православного русского народа, и не случайно Сергий Радонежский является одним из самых почитаемых русских святых вплоть до настоящего времени.
Серьезнейшим образом изменилось положение русских митрополитов после 1448 г., когда они стали избираться на соборе русских епископов. Теперь они могли надеяться на возврат западных епархий только с помощью сильного Великорусского государства, способного включить их в свой состав. Но и после этого отношения церкви и государства складывались не так уж безоблачно.
Уже в 1458 г. польский король и великий князь Литовский Казимир порвал отношения с русским митрополитом и принял присланного из Рима митрополита-униата Григория. Больше уже никогда московский митрополит не получал признания в Польско-Литовских землях. Эти события отрицательно сказались на авторитете московского митрополита, но пока еще великокняжеская власть нуждалась в церковной поддержке в борьбе с внутренними врагами. Поэтому первый избранный митрополит Иона был скорее равноправным партнером Василия II Темного, чем его «послушным орудием».
После смерти Ионы в 1461 г. и прихода к власти Ивана III в 1462 г. положение начинает меняться. Первоочередной задачей великокняжеской власти становится искоренение «алексиевской», теократической тенденции, т.е. стремления церковной власти к равенству и даже превосходству над светской. Эти тенденции заметно проявились в деятельности Ионы, но история его преемников стала прежде всего историей постепенной, но неотвратимой утраты митрополитами своей политической самостоятельности. Конечная цель Ивана III вырисовывалась по мере нарастания его военно-политических успехов. Эта цель — превращение митрополичьей кафедры в составную часть аппарата управления Московской Руси, во главе которого стоял великий князь. Монастыри также должны были превратиться в заурядные «богомолья», не имеющие общественно-политического значения. К концу XV в. Иван III, по существу, достиг своей цели. Он вмешивался даже в догматические, обрядовые дела церкви. Так, в 1480 г. вспыхнул конфликт между Иваном III и властным митрополитом Геронтием по вопросу о крестном ходе.
Конфликт был столь серьезным, что новые церкви, в том числе и церковь Иоанна Златоуста на посаде, любимое детище Ивана III, долгое время стояли неосвященными.
Покончив с политической независимостью церкви, Иван III попытался подорвать и ее экономическую мощь, отобрав церковные земли, которые в конце XV в. составляли треть всех обрабатываемых земель в стране. Накоплению земли в руках церкви помогали неотчуждаемость и неделимость церковных владений, наделенных широким судебным и податным иммунитетом.
Первые изъятия церковных земель вместе с боярскими Иван III произвел в Новгороде в 1479 г. и передал их помещикам. По мере развития поместной системы требовалось все больше обработанных населенных земель для.их раздачи, и взоры светских феодалов во главе с великим князем все чаще обращались к церковным и монастырским владениям. Первая попытка проведения секуляризации этих владений была предпринята в самом начале XVI в. на соборах 1503—1504 гг.
В самой церкви не было единства в отношении накопления церковью материальных богатств. Группа церковных деятелей во главе с Нилом Сорским выступила против излишнего обогащения церкви, против стяжания богатств, отсюда и их название — нестяжатели. Нестяжатели выступали за то, чтобы монахи и священники заботились о своем главном назначении — о спасении своей души и душ верующих, выступали против многочисленных прегрешений священнослужителей, за нравственное очищение и внутреннее духовное развитие личности в первую очередь. Материальное богатство, роскошная жизнь, особенно церковной верхушки, по их мнению, препятствовали праведной жизни, вели к увлечению мирской суетой. Нил Сорский и его сторонники стремились к возрождению правил монастырской жизни, когда-то установленных Сергием Радонежским, выступали за секуляризацию церковных земель. Их позиция вначале нашла поддержку у Ивана III и его сына Василия III, но в конечном счете нестяжатели потерпели поражение. Дело в том, что, отказываясь от материальных богатств, нестяжатели не собирались во всем поддерживать светскую власть. Наоборот, высокие нравственные требования, требования соблюдения религиозных норм и правил нестяжатели распространяли на всех, включая великого князя. Так, они не соглашались признавать божественную природу государственной власти, ее право творить произвол и отстаивали духовную независимость человека от власти.
Другую группировку церковных деятелей возглавлял основатель Иосифо-Волоколамского монастыря Иосиф Волоцкий (Иван Санин). Возглавляемая им группа получила название иосифлян. Иосиф Волоцкий делил монахов на три категории в зависимости от их происхождения, состояния и положения в монастыре, всемерно поддерживал государственную власть, подчеркивал ее божественное происхождение и т.д., но категорически выступал против секуляризации земель и религиозного аскетизма. В вопросе о втором браке Василия III иосифляне безоговорочно поддержали великого князя и это предопределило спор нестяжателей и иосифлян в пользу вторых. В данном случае стремление великокняжеской власти к всестороннему контролю государства над всеми сферами жизни, в том числе и над духовной, стремление обеспечить безоговорочную идеологическую поддержку со стороны церкви в борьбе за единодержавие, в борьбе с любыми проявлениями самостоятельности и независимости кого-либо в экономической, политической, культурной и духовной сферах оказалось для государства важнее, чем материальная выгода от секуляризации церковных земель.
Знаменательно, что усиление позиций иосифлян и их окончательная победа сопровождались усилением гонений на еретиков и их казнями, чего раньше на Руси почти не было. Нестяжатели, не соглашаясь с еретиками в догматических вопросах, были против казней, полагая, что несогласных надо переубеждать, а не убивать. Еретические движения возникают на Руси рано, уже в начале XIV в. Их центрами были Новгород, Псков и Тверь, а в конце XV в. — и Москва.
Корыстолюбие, алчность, пьянство, разврат и невежество духовенства вызывали недовольство прихожан. Критика духовенства перерастала в отрицание необходимости церкви вообще. Первым из еретических движений было движение стригольников (на голове принимаемого в монахи выстригались крестообразно волосы). Ересь стригольников прямо выросла из антицерковных настроений и действий мирян конца XIII — первой половины XIV в.
Идеи стригольников содержат в зародыше идеи Реформации: критика церкви, отрицание церковной иерархии, знание Библии всеми верующими, право проповеди и т.д. Эти же идеи развивали и еретики конца XV — начала XVI в. в Новгороде и Москве. Ересь распространялась в основном в среде низшего, «белого», духовенства, а в конце XV в. — и среди московской дьяческой администрации. В кружок вольнодумцев входили дьяки братья Курицыны, книгописец Иван Черный и др. И это не случайно (лидер Реформации в Европе Лютер также был священником), как не случайно распространение ересей в XIV—XV вв. в Новгороде, Пскове, Твери, а затем и в Москве, т.е. в основных торгово-ремесленных центрах тогдашней Руси, где было много смелых, предприимчивых, с широким кругозором и грамотных людей. Возникновение и развитие еретических учений реформаторского толка вполне соответствовало духу того времени. Конец XV — начало XVI вв. — это время таких же учений в Западной Европе, только более сильных и имевших намного большее распространение, опору в среде горожан и добившихся больших успехов.
На Руси же в начале XVI в. еретическое движение реформаторского толка не получило широкого развития, оставшись уделом небольших групп людей, и после их разгрома пришло в упадок. Причины этого явления обусловлены слабостью русских городов как торгово-ремесленных центров, небольшой численностью их населения. Поэтому города не могли оказать князю существенной помощи в борьбе с удельными князьями, не смогли стать серьезной политической и экономической силой в период складывания и укрепления единого централизованного государства, предотвратить чрезмерное усиление центральной власти. Закономерно, что центрами русских ересей были наиболее богатые торгово-ремес-ленные города — Новгород, Псков и Тверь. Кроме того, эти города, особенно Новгород, были основной мишенью растущего централизованного государства. Традиции независимости, вольнодумства, уважения личности, характерные для этих городов, оказались несовместимыми с крепнувшими традициями всевластия возникшего и усиливающегося бюрократического аппарата, и поражение этих городов, хотя и после длительной борьбы, имело трагические последствия как для развития русского вольномыслия, так и для экономической и политической сфер жизни общества.
. И здесь мы вправе задать вопрос: сильное государство — это благо или зло? Создание единого централизованного государства, первый этап складывания которого завершился в эпоху Ивана III, всегда считалось безусловным благом для России, главной заслугой Ивана III. Да, единое государство сыграло существенную роль в избавлении Руси от татарского господства, но Орда во второй половине XV в. сама разваливалась, слабела, несла значительный урон не только от Руси, но и от Литвы. К тому же и после 1480 г. продолжился процесс усиления государства, его централизованный бюрократический аппарат складывается в основном к концу XV в. Необходимо рассмотреть проблему и с другой стороны, задав вопрос: какой ценой было достигнуто величие державы, какие последствия имело его создание не только для самого государства, но и для всего общества, для всех русских людей, для развития личности?
Государство — это часть общества, имеющая определенные функции по поддержанию внутреннего порядка, по соблюдению всеми правил поведения, законов общества и по защите от внешней опасности. Соотношение государства и общества изменчиво, противоречиво. Ослабление государства часто ведет к внутренней смуте, к росту внешней опасности, к поражениям на международной арене. Но чрезмерное усиление государства в ущерб обществу ведет к подавлению личности, к преобладанию интересов государства над интересами общества, что неизбежно приводит к замедлению социально-экономического, культурного и, в конечном счете, политического развития. Образуется гипертрофированный мощный государственный аппарат (армия, полиция, суд, чиновничество), ничего не производящий, но много потребляющий, обескровливающий все общество. Усиление централизации сопровождается упрощением общественной структуры, что, в конечном итоге, лишает само государство надежной опоры в обществе и всегда ведет к его внутренней неустойчивости, чреватой угрозой его ослабления и распада.
Таким образом, отдавая должное сильному Великорусскому государству, избавившему страну от татарского ига и успешно отражавшему набеги кочевников и притязания западных соседей и тем самым создававшему предпосылки для успешного развития всего общества в будущем, необходимо обратить внимание и на проявившиеся уже тогда отрицательные тенденции. Это — стремление к дальнейшей централизации, ликвидации центров независимости и самостоятельности, отсутствие сильных социальных слоев в лице земельной аристократии и торгово-ремесленного населения городов, способных прекратить чрезмерное усиление самодержавства московских государей, их стремление к всеобщему контролю над обществом и его унификации, что не могло не иметь отрицательных последствий в будущем. В эпоху Ивана III закладывались предпосылки не только для стремительного расширения пределов Российского государства при его внуке Иване Грозном, но и к зарождению великой смуты в конце XVI — начале XVII вв.
