ЛЕКЦИЯ IX

ПРЕОБРАЗОВАТЕЛЬНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ПЕТРА 1

Эпоха Петра I в истории России, личность этого выдающегося государственного деятеля, полководца, дипломата и работника пользуются неизменным вниманием российских и зарубежных историков, и не только историков.

В исторической науке существует множество разных, часто про­тиворечивых точек зрения на историю петровских преобразований, на личность самого Петра и результаты его деятельности. Одни историки определяли реформы Петра I как революцию, полный разрыв со старомосковским обществом. Другие говорили о преем­ственности между старомосковским прошлым и петровским временем. Эта точка зрения на сегодняшний день преобладает в науке.

Не менее важной проблемой, вокруг которой идут споры, явля­ется вопрос, в какой мере для реформаторской деятельности Петра были характерны планомерность и систематичность. У С.М. Соловьева реформы Петра I представлены в виде строго последователь­ного ряда звеньев, составлявших всесторонне продуманную и пред­варительно спланированную программу преобразований, имевшую в своей основе жесткую систему четко сформулированных целевых установок. Эта точка зрения возникла задолго до С.М. Соловьева, когда всеобщим стало мнение о том, что деятельность Петра I и ее результаты были порождением почти сверхчеловеческого разума:

осуществлением дьявольского плана или проявлением высшей мудрости, соответственно реформатор характеризовался или как антихрист (раскольники), или как «человек, Богу подобный» (М.В. Ломоносов).

Другие историки отрицают наличие у Петра I систематичного, продуманного плана, перспективной оценки ситуации, следствием чего явилась взаимная противоречивость многих реформ. Главной причиной и движущей силой реформ они считают внешнеполити­ческие цели и особенно Северную войну.

Советские историки и современные зарубежные авторы, как правило, предполагают более глубокий, внутренний смысл петровских преобразований, чем необходимость обеспечения военных действий. С другой стороны, многие считают, что ход войны имел большое влияние на преобразования и что сами реформы приобретали все более последовательный и продуманный характер по мере возрастания перевеса России над Швецией и затухания войны.

Невозможно в одной лекции дать всестороннюю характеристику личности Петра I, его жизни и деятельности, его преобразований и их результатов. Поэтому основное внимание будет уделено реформам Петра — военной и связанной с ней изменениям во внешней политике, административной, финансовой, а также социальной и экономической политике.

Детство и юность Петра I

Будущий первый российский император родился 30 мая (по старому стилю) 1672 г. Он был 14-м ребенком царя Алексея Михайло­вича, но первым от его второй жены Наталии Нарышкиной. Боль­шую роль в жизни Петра сыграли трое детей царя Алексея от Марии Милославской: Федор, ставший царем после смерти отца, Софья, претендовавшая на роль правительницы при младших братьях, и Иван, который хотя и был старше Петра, но оказался болезненным и малоспособным к управлению государством. Отец умер, когда Петру исполнилось всего 4 года. При царе Федоре усилился клан Милославских, Нарышкины были оттеснены от власти, и Петр провел детские годы вместе с матерью в селе Преображенском.

Петру не было и 10 лет, когда скончался в 1682 г. царь Федор. Встал вопрос, кому быть на царстве: старшему, болезненному и слабоумному царевичу Ивану Алексеевичу или малолетнему, но здоровому и многообещающему царевичу Петру? Земский собор для решения этого вопроса не созывался, а патриарх вышел к на­роду на площади и спросил, кого хотят видеть царем. Почти еди­нодушный ответ был — Петра.

После этого и бояре согласились, что царем следует быть Петру Но эта поспешность избрания и несоблюдение необходимых процедур вызвали кривотолки и недовольство среди части населения. Не смирились с воцарением Петра и усилением Нарышкиных и родственники царевича Ивана, особенно его сестра Софья. С помощью своих помощников — князей В. В. Голицына и Хованского Софья спровоцировала волнения стрельцов. 15 мая 1682 г. стрельцы ворвались в Кремль, проникли во дворец и перебили тех, кого Софья считала для себя опасными. В результате стрелецкого бунта царевич Иван был провозглашен царем, а царевна Софья стала правительницей государства при малолетних братьях. Петр с мате­рью вновь удалились в Преображенское.

Детство и юность, проведенные в Преображенском, не были .потерянными для Петра. С малолетства он увлекался военными игрушками, постепенно вокруг него собралась группа сверстни­ков, с которыми Петр играл в военные игры. Эти игры со време­нем все больше становились похожими на настоящую воинскую подготовку. Уже в 11 лет Петр со своими «потешными» друзьями занимался настоящей стрельбой из орудий, в 1685 г. «потешные» были одеты в иноземные кафтаны и маршировали полковым стро­ем через Москву из Преображенского в Воробьеве. Сам Петр начал службу барабанщиком и прошел всю служебную лестницу до генерала. Из этих «потешных» войск Петра выросли два будущих лучших гвардейских полка русской армии — Преображенский и Семеновский.

В это же время зарождается интерес Петра к флоту и строитель­ству кораблей. Он находит и восстанавливает ботик (небольшое судно), на котором плавает по Яузе, затем отправляется на Плещееве озеро, где строит более крупные корабли и совершает путешествие на Белое море и впервые выходит на корабле в открытое море. Тогда же у Петра проявляется жадный интерес ко всему новому: он обучает свои «потешные» войска по иноземному образцу, учится фортификации, овладевает геодезическими приборами и т.д.

В 1689 г. царевна Софья в результате бурных событий, в кото­рых опять оказались замешанными стрельцы, отстраняется от власти, Петр становится уже фактическим царем, но еще долгое время мало занимается государственными делами. Перелом наступает в 1695—1696 гг. во время похода на Азов. После взятия Азова в 1696 г. с помощью русских кораблей, построенных на Дону около Воронежа, Петр решает поближе познакомиться с Европой и в1697 г. отправляется туда в составе Великого посольства под именем Петра Михайлова. Целью посольства было заключение союза с европейскими странами против турок. Этой цели достичь не уда­лось, но другая, неявная, цель — знакомство с европейской культурой, наукой, промышленностью, мастерством европейцев в разных делах и в кораблестроительстве особенно — была выполнена.

В начале своего самостоятельного правления Петр I еще при­держивался традиционного в то время направления внешней политики России — защита южных рубежей от Крымского ханства и создание тем самым условий для освоения плодородных чернозем­ных и степных земель, борьба за выход к Черному морю и органи­зация коалиции против Турции для достижения этих целей. Но после взятия Азова и неудачи Великого посольства Петр решитель­но изменил внешнеполитический курс. И дело не только в отказе Польши и германского императора воевать с Турцией — выход в Черное море мало что давал России в геополитическом, военном и внешнеэкономическом отношении, так как это море замкнутое, черноморские проливы надежно контролировались Турцией, а борьба за них, учитывая силу тогдашней Турции и неизбежное противодействие европейских держав, обещала быть долгой и ма­лоперспективной. Продвижение на юг, освоение плодородных зе­мель было в интересах земельной аристократии, да и России в целом, что показала дальнейшая история. Но позиции земельных аристократов в России всегда были слабыми, и они в очередной раз были вынуждены смириться с политикой самодержца, действовавшего в геостратегических интересах государства, а не общества. И в этой ситуации Балтийскому морю было суждено стать новой целью энергичной деятельности Петра. Для него уже давно стало ясно, что без моря Россия не может существовать как силь­ное, могучее европейское государство.

Но балтийским побережьем владела всецело и нераздельно могущественная Швеция, обладавшая лучшей в Европе того времени армией. И Швеция, естественно, не собиралась уступать России Балтику без боя. Война со Швецией началась в 1700 г. с унизитель­ного поражения под Нарвой, хотя русские войска имели числен­ное превосходство. Это поражение подтолкнуло лихорадочную деятельность Петра I по модернизации русской армии.

Армия и флот петровской эпохи

Петр I унаследовал большую военную силу. Московское государство XVII в. могло выставить армию более чем в 200 тыс. чело­век. Но эта громадная по тем временам армия была весьма неодно­родной по своему составу и обучению. Главную ее часть составляло ополчение служилых людней — помещиков-дворян и вотчинни­ков. Это было наследственное войско.

Кроме дворянского ополчения были полки стрельцов и отряды пушкарей, т.е. постоянной пехоты и артиллерии. Стрельцы и пуш­кари обучались военному делу, но в мирное время они проживали по своим слободам и занимались ремеслом, торговлей и также мало походили на регулярную армию. Уже в 1630-е годы возникают и полки «иноземного», или ново­го, строя, к концу XVII в. их было 63 численностью до 90 тыс. человек.

.  Петр I в своей военной политике продолжил линию своих предшественников, только более энергично и последовательно. В начале 1697 г. для подготовки офицерских кадров в западноевропейские страны было отправлено около 150 стольников, сержантов и солдат. Специально с целью ознакомления с достижениями воен­ного искусства в Европе, устройством и организацией лучших ев­ропейских армий в январе 1697 г. за границу был послан майор Преображенского полка А.А. Вейде. В 1698 г. он представил Петру I подробный отчет о своих наблюдениях, в котором дал крити­ческий анализ порядков в европейских армиях. Основной вывод доклада А.А. Вейде состоял в том, что только «прилежное обуче­ние» войск военному искусству может привести к победе. Доклад ..А.А.Вейде в дальнейшем стал одним из источников для создания [уставов, наставлений и инструкций русской регулярной армии. Важную роль в подготовке коренной военной реформы сыграло и Великое посольство, в составе которого находились волонтеры, основной задачей которых было изучение военного и морского дела, артиллерийского и военно-инженерного искусства. Кроме того, Петр I нанимал на службу иностранных офицеров: только в |1698 г. прибыло около 700 иностранцев. Тогда же была закуплена большая партия оружия. Основой новой армии стали Преображенский и Семеновский полки, которые выросли из «потешных» отрядов и к 1692 г. были вполне сформированы и обучены. По их образцу создавались новые полки, в азовских походах было уже 4 таких полка. Готовясь к войне со Швецией, Петр I в 1699 г. провел рекрутский принудительный набор в армию из числа тяглых людей и приказал обучать новобранцев по методу Преображенского и Семеновского полков. Первый рекрутский набор дал 25 новых пехотных и 2 кавалерийских полка.

В 1705 г. рекрутская система закрепляется окончательно. Набор рекрутов на пожизненную службу проводился не ежегодно, а по мере надобности. В армию брали физически здоровых мужчин в возрасте от 17 до 32 лет. Солдаты находились на полном государственном содержании. Воинская повинность распространялась на все население, за исключением духовенства. Дворянство служило на командных должностях. К концу царствования Петра I в регулярной армии было более 200 тыс. солдат всех родов войск и свыше 100 тыс. в нерегулярной казачьей коннице.

Служба в петровские времена была очень тяжелой. Требование действительных знаний и заслуг оставляло офицерам мало свобод­ного времени. Хотя дворяне и составляли почти целиком офицер­ский корпус армии, но службу они должны были начинать с рядо­вых солдат и матросов. Кто стремился преуспеть по службе, тот должен был много и усердно работать. Всю жизнь офицер должен был пробыть на службе, и отставка давалась только больным и инвалидам. Поэтому распространенными явлениями были неявки на службу, стремление уйти в отставку или получить длительный отпуск под различными предлогами — из-за болезни, семейных неурядиц и пр. Часты были и нарушения законов: главным образом взятки за ложные свидетельства о болезни и за другие доку­менты, позволяющие избежать службы.

Еще тяжелее приходилось солдатам. Рекрутов вели на службу скованными, в городах до распределения по полкам держали в тюрьмах и острогах, уже по дороге в армию многие умирали от голода и болезней.

В армии Петр I требовал самой строгой дисциплины, и его во­инский устав не скупился на жестокие наказания нарушителям воинских правил и дисциплины.

Отвоевать у шведов балтийское побережье было только полдела. Необходимо было его удержать и закрепить за собой, а это было невозможно без военного флота. Флот был любимым детищем Петра I, сам он был лучшим корабельным мастером в России. О размахе строительства русского флота говорят следующие дан­ные. В 1693—1700 гг. было открыто 10 судоверфей и на них по­строено 170 судов, в 1710—1715 гг. — соответственно 12 верфей и 530 судов, в 1715—1725 гг. — 3 верфи и 195 кораблей.

К концу Северной войны российский флот на Балтике насчи­тывал 29 линкоров, 6 фрегатов, вооруженных 2128 орудиями с эки­пажем в 16 121 человек. Галерный флот включал 171 галеру (небольшое гребное судно для десанта), численность его достигла 22 870 человек.

В период становления российского военного флота на нем служило много иностранцев — не только офицеров, но и матросов. Но к 1720 г. все матросы-иностранцы были уволены, а к 1723 г. практически отпала необходимость и в иностранных офицерах.

Матросам на кораблях в петровскую эпоху жилось очень плохо. Провизию составляли сухари и солонина, которые, как и вода, часто портились. Поэтому больных и умерших всегда было много.

В целом, оценивая деятельность Петра I по преобразованию вооруженных сил России, следует сказать, что в ней все же преобладала преемственность, основные принципы строительства армии были уже намечены предшественниками. Петр I только претворял их в жизнь и с присущей ему энергией довел дело до логического конца.

Финансовая политика и налоговая система

Связь финансовой реформы, а точнее финансовой политики Петра I и его правительства с Северной и другими войнами, с уси­лением армии и флота безусловна и непосредственна. Война и необходимые для ее ведения армия и флот требовали огромных расходов. При Петре I военные расходы выросли в 4 раза и составляли от 1/5 до 1/3 всего бюджета. По смете 1710 г. на военные нужды шло более 3 млн.. руб., тогда как на остальные потребности казна тратила только чуть больше 800 тыс. руб., т.е. военные расходы составляли 78% всего бюджета. И это еще в военное время, когда значительная часть армии содержалась за счет неприятеля, квартируя в завоеванных провинциях или за границей. Но когда война стала близиться к завершению и войска начали возвращаться, пришлось подумать о более постоянном и определенном способе их содержания, чем случайные и часто насильственные сборы с населения. Сокращать численность армии и не думали: в планах стояли войны с Турцией, Каспийский поход.

Всю свою жизнь на троне Петр I провел в постоянных заботах о том, «чтобы деньги бережены везде были на нужные в военный поход расходы», чтобы «денег как возможно собирать, понеже день­ги суть артерия войны». Создание нового войска, построение фло­та под Воронежем, два азовских похода стоили страшного напря­жения платежных сил населения. А это было только начало.

Усиление контроля над деятельностью приказов и первые изме­нения в государственном управлении были связаны с поисками новых источников доходов и борьбой за улучшение сбора податей. В 1698 г. с этой целью создается Ратуша, которая стала ведать сбором кабацких и таможенных сборов в городах. Одновременно уси­ливается круговая порука.

Уже первые мероприятия дали увеличение доходов, в 1701 г. они выросли в 2 раза и достигли 3 млн.. руб. Доля военных расходов выросла еще больше — с 62% всего дохода в 1680 г. до 78% в 1701 г., но сильно уменьшились дворцовые расходы — в 4,5 раза. Доходы же от главных сборов — таможенного и кабацкого — уменьшались. Начались поиски новых источников пополнения казны. Прежде всего взялись за переделку монеты путем ее порчи, т.е. путем умень­шения содержания металла в монетах при сохранении номинала. Но доход от порчи монет (т.е. инфляции) всегда хотя и велик, но кратковременен. К тому же порча монет ведет к росту цен. Тогда начали обкладывать налогом едва ли не все и всех подряд — частные рыбные ловли, бани, постоялые дворы, мельницы, пчельники, конские заводы и площадки (торг лошадьми), старообрядцев за ношение бороды, двойной налог брали с них же за приверженность к старым обрядам; обложили особым сбором дубовые колоды, которые шли на изготовление гробов (дуб был нужен для постройки кораблей); расширили обязательное употребление гербовой бумаги для всякого рода сделок и прошений.

Но и этого оказалось мало. Решили прибегнуть к государствен­ной монополии на торговлю важнейшими и выгоднейшими това­рами внутри страны и за границу. Указом от 1 января 1705 г. была введена казенная монополия на продажу соли, а ее цена увеличена вдвое. На этой операции казна получала по 150 тыс. руб. в год, хотя рассчитывала на 400 тыс. руб., но из-за дороговизны потреб­ление соли сократилось. Затем казенная монополия была установ­лена на табак, деготь, мел, рыбий жир, ворванное и квашеное сало, щетину, торговля старыми казенными товарами (прежде всего это спиртное) была расширена. Но в 1706 г., несмотря на удвоение налогов, приход уменьшился. Государству грозило разорение. С этого времени выдача жалованья чиновникам задерживалась, расходы оплачивались только самые необходимые и т.д.

Дефицит был огромен, на займы рассчитывать не приходилось. Иностранцы денег не давали, неуверенные в устойчивости положения дел Петра I даже после Полтавы, к тому же напуганные его бесцеремонностью по отношению к собственности частных лиц.

В 1710 г. была проведена перепись податного населения, кото­рая показала его сокращение по сравнению с 1678 г. примерно на 20%. Среди причин убыли податных указывали мобилизацию в рекруты, на работы в Санкт-Петербург и пр. Хотя многие истори­ки подвергают сомнению вывод, что население России сократи­лось (многие просто укрывались от переписи, даже помещики пря­тали своих крестьян), но тем не менее факт остается фактом — тяжесть податей становилась столь невыносимой, что люди скры­вались, уходили с насиженных мест и т.д.

Наиболее яркими доказательствами того, что финансовая поли­тика Петра I проводилась в интересах армии, являются введение подушной подати, даже то, как определялся ее размер, и способы сбора.

Предложения о замене подворного обложения, при котором можно было укрываться от податей с помощью укрупнения дворов, подушным сбором поступали Петру I давно, и 22 января 1719г. Сенат объявил указ о поголовной переписи крестьян, бобылей, задворных и деловых людей, всех владельцев и однодворцев. Пере­пись затянулась, пришлось проводить проверку данных — ревизию — из-за того, что не все данные были поданы, а в поданных оказалось много «утаек», т.е. неточностей. Только к 1724 г. было выяснено общее число плательщиков — 5 570 458 человек, тогда как в 1710 г. их было 2 874 685 человек. Прирост получился из-за введения подушной подати (записывались все взрослые мужчины, а не только хозяин, глава двора, как ранее) из-за включения в число плательщиков холопов, церковных людей, однодворцев и других разрядов населения, не плативших ранее податей.

По расчету Петра I, общий расход на все войско был 4 млн.. руб., всего плательщиков было 5 млн.. человек, на каждого пла­тельщика приходилось, таким образом, 80 коп. налога: иначе гово­ря, 50 человек могли содержать одного драгуна, а 35 душ — одного пехотинца. На 1724 г. было назначено брать 80 коп. с души, на 1725 г., после уточнения количества душ — 74 коп., а после смерти Петра I налог понизили до 70 коп. Сверх того, с государственных крестьян, которые не платили оброка помещикам, брали дополни­тельно 40 коп. Тяглые городские обыватели платили 1 руб. 20 коп.

В 1725 г. была составлена Табель государственных доходов и расходов. По этой Табели государство должно было получить свы­ше 10 млн.. руб., т.е. в 3 с лишним раза больше, чем 12 лет назад. На содержание армии и флота шло почти 6 млн.. руб. Все было бы хорошо, если бы эти доходы действительно соби­рались. Так, в 1724 г. недобор составил четверть оклада.

Причиной такого положения государственных финансов было, конечно, глубокое истощение платежных сил населения. Это истощение усугублялось неурожайными годами в последний период жизни первого российского императора.

Другой причиной обеднения населения и плохого состояния его хозяйства является неуклонный рост самого податного бремени. С 1680 по 1725 г. сумма сборов с населения утроилась, и это увели­чение было достигнуто не развитием народного хозяйства, осно­вывалось не на обогащении населения, а на доведении до крайних размеров самого сбора без учета платежных способностей населе­ния. Тяжесть подушной подати увеличивалась сохранением других повинностей, а также тем, что из ревизских сказок (списков) не исключались умершие и беглые и оставшимся приходилось за них платить.

Реформа государственного управления

Крупные преобразования были проведены Петром I в центральном и местном государственном управлении. Вначале они вызыва­лись необходимостью упорядочить и усовершенствовать аппарат взимания налогов, затем добавилась и вторая причина — обеспечение выполнения подданными своих обязанностей, как их понимал Петр I. На его видении сущности государства оказали влияние западноевропейские мыслители и традиционное отношение рус­ских царей к государству как к своей вотчине. Во всем следуя этой традиции, Петр отступил от нее в главном, ибо считал и себя обязанным служить Отечеству наравне с другими подданными. В то же время подданные, служа государству, служили самодержцу: военную и гражданскую присяги они приносили царю, а не Отечеству.

Петр I практически создал заново весь государственный аппарат (точнее, его новую структуру), использовав в качестве образца шведские учреждения, но приспособив их к особенностям России. В основе его действий лежало убеждение, что каждое из четырех ос­новных сословий должны нести свои обязанности: крестьяне — возделывать пашню, торговцы и ремесленники — производить товары и торговать, духовенство — наставлять население хранить верность монарху, дворяне — нести военную и гражданскую службу

Высшим органом управления с 1711 г. стал Сенат, заменявший царя во время его отъездов из столицы и бывший высшим судеб­ным и контрольным органом страны. Территориальный принцип построения высших органов власти времен приказов был заменен отраслевым. Отраслями управления ведали коллегии, в которых дела решались голосованием. Для управления и суда купцов и ре­месленников был учрежден Главный магистрат; для управления церковными делами — Синод. Патриаршество было упразднено, и церковь превратилась в часть государственного управления.

Вся система управления сверху донизу была подвержена взя­точничеству, казнокрадству и неуважению законов. Петр I вел жестокую борьбу с этим злом. С этой целью были учреждены институты фискалов во главе с обер-фискалом и прокуратуры во главе с генерал-прокурором Сената. Но усилия Петра I были почти напрасными. За взяточничество и казнокрадство перебывали под следствием и судом, понесли разные наказания почти все из наи­более видных соратников Петра I. Сибирский губернатор князь Гагарин был повешен, санкт-петербургский вице-губернатор публично подвергнут пыткам и выпорот на площади, вице-канцлер барон Шафиров снят с плахи и отправлен в ссылку, знаменитый прибыльщик Курбатов, дослужившийся до вице-губернатора, был обвинен в злоупотреблениях и умер под судом, знаменитый обер-фискал Нестеров, открывший массу чужих злоупотреблений, в том числе и князя Гагарина, сам попался на том же самом и казнен. Любимец Петра I Меншиков с 1713 г. и до смерти царя постоянно находился под следствием по разным делам, которые то и дело всплывали, на него был произведен огромный денежный начет, а сам Меншиков неоднократно бит Петром. Но ничего не менялось.

Зло взяточничества и казнокрадства неистребимо, и чем боль­ше бюрократический аппарат, чем больше в его руках средств, чем больше государственных монополий и откупов, вообще вмешательства государства в экономику, тем больше это зло. И разрастание аппарата государственного управления при Петре I, сопровождав­шееся ростом чиновничьих злоупотреблений, блестящее тому под­тверждение.

Что касается местного управления, то страна была разделена на губернии, провинции и дистрикты (последние после Петра I были упразднены и восстановлены уезды) с соответствующими местны­ми учреждениями. В реформе местного управления особенно чет­ко видна связь петровских реформ с военными и фискальными нуждами. Впервые в 1708 г. 8 губерний было образовано для содер­жания каждой из них отдельной армии, а приморские губернии были обязаны содержать соответствующий флот.

Правда, в дальнейшем на местные власти в инструкциях возла­галось больше обязанностей: соблюдать царский интерес и госу­дарственную пользу, заботиться о внешней безопасности, ловить шпионов, содержать в порядке крепости, поддерживать внутрен­ний порядок, воеводе особенно рекомендовалось зорко следить, чтобы не было гулящих людей и просителей милостыни, необхо­димо было следить за соблюдением прав и преимуществ, дарован­ных каждому сословию, особенно полагалось заботиться о крепо­стных крестьянах — вплоть до взятия под опеку имений беспутных помещиков; воевода должен был заботиться о материальном, умст­венном и нравственном благосостоянии населения, смотреть, что­бы «всякие заводы, где какие есть, в добром состоянии были содержаны», наблюдению воеводы инструкция поручала сиротские дома, госпитали, академии и школы и даже православную веру. К этому надо добавить отдельные поручения от правительства, та­ким образом, местный начальник должен был быть военачальни­ком, экономистом, ученым-архивистом, историком, должен был знать цены на хлеб, собирать любопытные исторические письма, разыскивая их по монастырям и соборам, составлять описи древ­ним грамотам, снимать с них копии и отсылать в Сенат.

Местные начальники, отягощенные заботами прежде всего о сборе податей, за нарушения в котором им угрожали строжайшими наказаниями вплоть до лишения живота, не имели ни времени, ни сил заниматься чем-либо еще. Кроме того, у воевод не было средств на работу в духе инструкции. Более того, даже на сбор податей, на разъезды по своей территории местным начальникам денег не вы­делялось, жалованье и то выплачивалось нерегулярно. Да и не было в России того времени, за исключением столиц, ни сиротских до­мов, ни больниц, ни академий, да и школ было мало, а те, которые были, не имели ни книг, ни средств, ни учителей, ни учеников. Поэтому, естественно, вся деятельность новой администрации све­лась к выполнению старых постулатов — быть простой исполни­тельницей указов свыше, сосредоточившись на одном — возможно быстром и тщательном собирании разных казенных платежей и повинностей с населения. Да и кадры остались прежними, грамот­ных людей не хватало. А огромные недоимки, несвоевременные выдачи и без того небольшого жалованья вели к дальнейшему рос­ту взяточничества и всевозможных поборов с населения.

Экономическая политика и социальная структура общества

До Петра I промышленность и торговля в России были развиты слабо. Причиной такого положения служили вполне объективные обстоятельства — замедленное развитие сельского хозяйства (низ­кая урожайность, малопродуктивное животноводства) из-за труд­ных природно-климатических условий, растущей тяжести государ­ственных податей, низкой плотности населения. Поэтому для удовлетворения государственных нужд в оружии, порохе, сукне московское правительство создавало свои предприятия, которых к концу XVII в. насчитывалось около 20. Уже при Алексее Михайло­виче с таких заводов не брали никаких податей и приписывали к ним целые деревни для обеспечения рабочей силой. Частным лицам тогда было трудно развивать свои промыслы из-за государ­ственных сборов и большого числа государственных откупов, мо­нополий на самые выгодные товары, а также узости платежеспо­собного спроса среди широких масс населения на продукцию мануфактурной выделки (крестьяне вели в основном натуральное хозяйство).

Петр I по существу продолжил политику своих предшественни­ков в области промышленности и торговли, но с гораздо большим размахом. Число мануфактур выросло примерно в 10 раз, составив приблизительно 200. Много энергии Петр I потратил на содейст­вие поиску полезных ископаемых, особенно железной и медной руд, золота, серебра, на устройство горных заводов, оружейных, суконных и прочих мануфактур. Он строил заводы на государст­венные средства, поощрял заведение частных предприятий, вплоть до насильственных мер, передавал государственные мануфактуры в частные руки, приглашал иностранных мастеров и отправлял русских на обучение за границу и т.д. На мануфактуры отправляли бродяг, «гулящих» людей, крестьян, с 1721 г. купцы получили право покупать крестьян деревнями для работы на фабриках. И это не случайно. Свободных рабочих рук в стране было крайне мало, полностью оторвать крестьян от земли и отправить работать на завод было невозможно, так как, став рабочими, они едва ли смог­ли бы прокормиться на одну зарплату, если бы это явление приня­ло широкий размах.

В своей промышленной и торговой политике Петр I основы­вался на принципах меркантилизма (т.е. пользы, выгоды), которые сводились к тому, что каждый народ, чтобы не обеднеть, должен сам производить все нужное ему и больше вывозить, чем ввозить. Поэтому Петр I вводил высокие таможенные пошлины на импорт, особенно на товары, производимые в России, ограничивал деятель­ность в России иностранных купцов. Но это приводило к еще боль­шей нехватке капиталов (иностранцы опасались вкладывать день­ги в русские предприятия), к низкому качеству многих русских товаров, предназначенных для широкого рынка, из-за отсутствия конкуренции. Поэтому после смерти Петра I новое правительство пересмотрело торговую политику и снизило импортные пошлины.

Многие десятилетия идут споры о значении деятельности Пет­ра I в области промышленности и торговли, о том, дала ли она толчок развитию капитализма в России или нет. Одни считают, что нет, так как крепостнические мануфактуры, да еще государствен­ные, нельзя считать капиталистическими предприятиями. Другие полагают, указывая на большое число частных заводов, что эле­менты капитализма были. Ошибка заключается в том, что и те, и другие отождествляют строительство заводов и фабрик и возник­новение капитализма как рыночные отношения. Капитализм, или рынок, предусматривает прежде всего развитие свободных рыноч­ных отношений между производителями и потребителями, и осо­бенно наличие рынка свободной рабочей силы. Ничего этого в сколько-нибудь серьезных масштабах в начале XVIII в. не было. Поддерживая отдельных заводчиков, работавших на государство, Петр I поборами и государственными монополиями разорял ос­новную массу купцов и ремесленников, не давая им возможности накопить капитал, достаточный для заведения предприятий.

Одновременно он истощал основную массу населения — крестьян, не давая им возможности стать потребителями промышленной продукции.

При отсутствии естественных условии и нормальных предпосы­лок для развития промышленности и торговли экономическая по­литика Петра I в этом направлении неизбежно должна была но­сить характер искусственного подхлестывания, и после решения крупных внешнеполитических задач и исчезновения энергичного воздействия преобразователя многие из его начинании должны были прийти в упадок. Что и произошло: из петровских мануфак­тур к концу XVIII в. сохранилось лишь около 20. Вообще петров­ская эпоха осталась в истории русского купечества как подлинное лихолетье. Резкое усиление прямых налогов с купцов как наиболее состоятельной части горожан и различных казенных «служб» при таможнях, питейных сборах и т.д., насильственное сколачивание торговых компаний — вот только часть средств и способов при­нуждения, которые Петр I применял к купечеству с главной целью — извлечь как можно больше денег для казны.

В первой четверти XVIII в. произошло разорение именно наи­более состоятельной части русского купечества — «гостиной сотни», после чего имена многих владельцев традиционных торговых домов исчезли из списка состоятельных людей. Грубое вмешатель­ство государства привело к разрушению ссудного и ростовщичес­кого капитала, на основе которого на Западе и развивалась капи­талистическая промышленность.

В начале XVIII в. происходит окончательное формирование дворянского сословия, которое пользовалось исключительными правами душе- и землевладения. Процесс складывания дворянства был результатом не только длительного развития служилого сосло­вия, но и сознательной деятельности Петра I. Вместо принципа происхождения, позволявшего знатным служилым людям сразу занимать высокое положение в обществе, в армии и на граждан­ской службе основным принципом, определявшим положение слу­жилого человека, становится личная выслуга, условия которой определялись законами.

Тем самым путь наверх открывался наиболее способным пред­ставителям низов общества, и принцип выслуги, продвижения по служебной лестнице за заслуги, закрепленный в Табели о рангах 1722 г., усилил дворянство за счет выходцев из других сословии. Но, с другой стороны, не это было конечной целью преобразова­ний. Внедряя принцип личной выслуги, строго оговоренные в Та­бели о рангах условия повышения по лестнице чинов (важнейшим из условий была обязательность прохождения службы с рядового солдата или канцеляриста), Петр I стремился превратить довольно аморфную массу служилых «по отечеству» (по происхождению) в военно-бюрократический корпус, полностью ему подчиненный и зависимый только от него. Конечно, одновременно шло и оформ­ление сословия дворянства как корпорации, наделенной особыми правами и привилегиями, с корпоративным сознанием, принципа­ми и обычаями, но этот процесс находит свое завершение только к середине XVIII в., когда дворянство постепенно освобождается от обязательной службы. Петр I стремился само понятие «дворя­нин» как можно теснее связать с обязательной, постоянной, требу­ющей знаний и практических навыков службой.

Петр I внушал подданным, что только тот дворянин достоин по­читания, который служит. И в самом деле: все дворяне определя­лись в различные учреждения и полки, их дети отдавались в обяза­тельном порядке в школы, посылались на учебу за границу, запрещалось жениться тем, кто не хотел учиться, отбирались име­ния утех, кто уклонялся от службы. В 1714г. был введен майорат — принцип наследования, по которому все имение доставалось стар­шему сыну, а остальные должны были искать источники существо­вания на службе.

Большие изменения произошли при Петре I в положении некрепостного сельского населения, фактически было создано сосло­вие государственных крестьян. В него вошли черносошные кресть­яне Севера, ясачные крестьяне — инородцы Поволжья, однодворцы Юга. Всего — не менее 18% податного населения. Однодворцы по происхождению были служилыми людьми, но измельчавшими, владевшими, как правило, одним двором, но обладавшими права­ми иметь крепостных (и у некоторых они были) и не платить по­дати. Теперь они были «положены в тягло», что закрывало им путь в дворянство. Принадлежность к тяглым сословиям теперь означа­ла непривилегированность, и государственная политика была направлена на ограничение прав и возможностей, которыми обла­дали податные люди как лично свободные от крепостной зависи­мости.

Произошли изменения и в положении крепостных крестьян. Была ликвидирована разница в положении крепостных крестьян и холопов — холопы до этого времени не платили податей, теперь тоже были поверстаны в тягло. Ликвидация холопства в XVIII в. привела к усилению барщинных отработок крепостных крестьян, так как ранее именно холопы обрабатывали барские поля.

Петром I была проведена унификация социальной структуры городов, в которые были перенесены западноевропейские Городские институты: магистраты, цехи и гильдии. Имевшие на родине глубокие исторические корни, в Россию эти институты были перенесены насильно, административным путем. Посадское население было разделено на две гильдии: первую гильдию составили «перво­статейные», куда вошли верхи посада, богатые купцы, ремеслен­ники, горожане умственных профессий, а во вторую гильдию были включены мелкие лавочники и ремесленники, которые, кроме того, были объединены в цеха по профессиональному признаку. Все остальные горожане в гильдии не вошли и подлежали поголовной проверке с целью выявления беглых крестьян.

Деление на гильдии и объединение в цеха оказались чистейшей фикцией, европейские органы городского самоуправления на рос­сийской почве превратились в органы по выколачиванию податей из горожан. Была сохранена и старая система распределения нало­гов по богатству, когда наиболее богатые горожане были вынуждены платить за десятки и сотни неимущих, что вело к сохранению отсталых социальных структур и тормозило развитие рыночных отношений, предпринимательства.

В целом социальная политика Петра 1 была направлена на уни­фикацию сословной структуры общества (к сказанному следует до­бавить и введение штатов священнослужителей с четким распреде­лением прав и обязанностей по Духовному регламенту), которая имела целью создание так называемого «регулярного государства» — самодержавного, военно-бюрократического и полицейского.

Значение деятельности Петра I

Петр I подходил к управлению государством и преобразовани­ям в нем как к строительству дома или корабля, по выражению Е. Анисимова. Возможно, и сам Петр I не возражал бы против та­кого образа. Корабль для него был символом организованной, рас­считанной до дюйма структуры, материального воплощения чело­веческой мысли, сложного движения по воле разумного человека. Корабль вполне мог быть для Петра I моделью идеального государ­ства.

Подобные идеи были характерны для XVII в., называемого «ве­ком рационализма». Знаменитые философы того времени — Бэ­кон, Гассенди, Спиноза, Локк, Лейбниц — утверждали, что наука, опытное знание есть вернейшее средство господства человека над силами природы, что государство — это чисто человеческое уста­новление, которое разумный человек может изменять по собствен­ному желанию, совершенствовать в зависимости от целей, которые он перед собой ставит.

"Государство строят, как дом, утверждал Гоббс. Идея о человечес­кой природе государства порождала представление о том, что госу­дарство — это и есть тот идеальный инструмент преобразования общества, воспитания добродетельного подданного, т.е. идеальный инструмент, с помощью которого можно достичь «всеобщего блага».

Для XVII—XVIII вв. характерен механицизм в подходе к обще­ству, человеку и природе. Выдающиеся успехи точных и естествен­ных наук приводили к трактовке общественной жизни как процесса, близкого к механическому. Учение Декарта о всеобщей математике — единственно достоверной и лишенной мистики отрасли знания — было очень распространено: образы некоей маши­ны, действующей по точным законам механики, точного часового механизма для объяснения человека и общества были самыми по­пулярными среди государствоведов, политиков, ученых XVII — на­чала XVIII вв.

Эти идеи с разной степенью упрощения ходили по Европе, были известны в России. Несомненно, определенное влияние они ока­зали и на Петра I. Он был лично знаком с Лейбницем, хорошо знал труды Гроция и Пуфендорфа, книгу которого «О должности чело­века и гражданина» приказал перевести на русский язык.

Этот механистический подход к человеку, государству и обще­ству, к сожалению, в явной или неявной форме распространен и по настоящее время. Дискуссии о том, стихийно или продуманно, по плану, действовал Петр I, упреки в том, что нередко он действовал бессистемно, без предварительно продуманной всесторонней про­граммы преобразований, основаны скорее всего на не до конца осознанном убеждении, что такую программу составить все-таки можно и если хорошо ее разработать и постараться, то можно и осуществить. Но история не знает таких примеров. Человек и об­щество — это очень сложные самоорганизующиеся системы. Об­щество состоит из людей с разнообразными, часто разнонаправленными интересами, человек в своем поведении нередко руководствуется чувствами, а не соображениями разума. Примирить противоречивые интересы, объединить людей с совершенно разными потребностями, предусмотреть и просчитать всевозмож­ные природные, экономические, общественные и прочие послед­ствия непосильно даже самому гениальному человеку.

Петр I действовал по ситуации, активно и действенно отклика­ясь на те или иные события. К примеру, готовясь к войне со Шве­цией, он реорганизует армию по европейским образцам и на осно­ве опыта, накопленного в самой России. Для ведения войны требовалось много денег, оружия, снаряжения, а потому начинаются лихорадочные поиски источников денег, изобретаются подати, подстегивается промышленность в ущерб будущему народа (а иначе зачем разорять основу государства и общества — кресть­ян, купцов и ремесленников). Для Петра I благо Отчизны, которой он так ревностно служил, и его собственные интересы как само­держца — одно и то же, но понимание народом своего блага было другим. Не благоденствие народа было главной целью Петра I. Он много раз говорил и предписывал беречь крепостных крестьян, заботиться о них, но интересовали царя не сами по себе крестьяне, их благосостояние, а исправное несение ими податей и других повинностей ради главного дела его жизни — армии и флота, Санкт-Петербурга. Результат известен — вконец обнищавшие кре­стьяне, разоренные купцы и ремесленники. И даже когда в конце своего царствования Петр I начинает готовить реформы, стремится проводить их продуманно, поставив четкую цель и сформулировав программу (указ, регламент), а затем берется осуществлять, то из его благих порывов мало что получается, и еще ярче проявляется утопизм его намерений все предусмотреть.

Утопических мечтаний полны и предписания Петра I о развитии школ, науки, искусства, средств на которые выделялось мало, поскольку все забирали война и постоянно растущий бюрократи­ческий аппарат. (И как все это похоже на громадье наших планов в советский период.) Для Петра I характерна страсть к регламен­там, уставам: к примеру, помимо регламентов по отдельным отраслям государственного управления, он составил Генеральный регла­мент, а положения Воинского устава распространялись и на гражданскую жизнь. Петр I стремился вогнать живую жизнь в гра­нитные русла предписаний, но поток жизни не подчинялся ему. Сколько он ни предписывал не брать взяток, сколько ни грозил страшными наказаниями, бил и казнил — все продолжали брать взятки, воровать, увиливать от службы и учебы, потому что сам же Петр I создал идеальную среду для распространения этого зла, образовав гигантский бюрократический аппарат, установив госу­дарственный контроль над экономикой и всеми сферами россий­ской жизни. Точнее, сама логика развития Российского государст­ва и общества в течение XV — начала XVIII вв. привела к такому положению, и Петр I не мог и не пытался свернуть с пути, проло­женного предшественниками. Если внимательнее проанализиро­вать сущность процессов, протекавших в государственной, соци­альной и экономической сферах России в XVI — начале XVIII вв.. то становится очевидно, что произошедшие изменения носят больше количественный, чем качественный характер.

Следующая лекция

Словарь