ЛЕКЦИЯ XXI

РОССИЯ НЭПОВСКАЯ.

ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА

И ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЖИЗНЬ СТРАНЫ В 20-е ГОДЫ

В советской исторической литературе сложилась устойчивая концепция экономической политики первого десятилетия советской власти. Менялись лишь отдельные детали в связи с изменением политической конъюнктуры. Исходным положением стала незыблемость и всеобъемлющее значение ленинского плана построения социализма, который партия проводила в жизнь последовательно и неуклонно. «Военный коммунизм» рассматривался как временное и вынужденное в условиях гражданской войны отступление от ленинского плана, а новая экономическая политика — единственно верный и относящийся ко всем странам путь строи­тельства социализма. Претворяя ленинские идеи, партия к середи­не 30-х годов построила в основном социалистическое общество. Политическая история 20-х годов трактовалась как борьба партии против антиленинских группировок за претворение в жизнь ленин­ских идей. В пределах этой концепции, обязательной для каждого историка, были проведены ценные научные исследования по от­дельным проблемам экономического и социального развития стра­ны в 20-х годах. Значителен в этом плане вклад историков Сибири и других регионов.

В последние годы проблематика исследований стала более раз­нообразной, открылись многие «белые пятна» истории 20-х годов. Проблемы нэпа интересуют современных историков и публицис­тов как конкретный опыт рыночной экономики в условиях совет­ского строя и история становления тоталитарного общества. Пол­ное и правильное представление о событиях 20-х годов, взлете и падении рыночной экономики, политических дискуссиях вокруг нэпа невозможно без понимания предыдущего этапа, который из­вестен под названием «военный коммунизм».

Экономическая политика большевиков в период гражданской войны. Сущность военного коммунизма

Придя к власти, большевики получили деформированную в ходе мировой войны экономику. Росли инфляция и нехватка продоволь­ствия, нарушилось нормальное движение по железным дорогам, из-за недостатка сырья и по другим причинам останавливались многие предприятия.

Большевики не имели четкого плана борьбы с развалом народ­ного хозяйства, оздоровления экономики. Экономическая про­грамма, обнародованная накануне октября 1917 г., предусматрива­ла коренную ломку сложившегося экономического строя — национализацию земли, банков, основных отраслей народного хозяйства, установление рабочего контроля над производством и потреблением. После октября 1917г. Россия стала объектом утопического эксперимента ускоренного строительства социалистичес­кого общества, получившего название «военный коммунизм».

Осуществление этого плана началось сразу после октября 1917г. без учета развертывания гражданской войны. Решениями централь­ной и местной власти началась национализация многих предпри­ятий, железнодорожного и водного транспорта, банков.

К концу весны 1918 г. под контролем государства находилось 512 фабрик и заводов. Законодательное введение рабочего контро­ля парализовало нормальную производственную деятельность оставшихся частных предприятий. В декабре 1917 г. был образован Высший совет народного хозяйства (ВСНХ), который был призван осуществлять централизованное руководство всей экономикой. Большевикам не удалось остановить развал экономики и голод, усугубившиеся после заключения Брестского мира и оккупации Германией важнейших промышленных и сельскохозяйственных районов. Весной 1918 г. обсуждаются предложения В.И. Ленина о некотором ослаблении так называемой «красногвардейской атаки на капитал», чтобы сосредоточить внимание на организации про­изводства и управления. В центре этого плана — государственный учет и контроль, привлечение буржуазных специалистов, борьба с мелкобуржуазной стихией, установление трудовой дисциплины, создание совместных частно-государственных предприятий с пре­обладанием государственного капитала. Последнее не удалось, и национализация промышленности при­нимает планомерный и всеобщий характер.

В конце 1918 г. был издан декрет о национализации всей круп­ной и средней промышленности. В августе уже зарегистрировано 9744 национализированных предприятия с количеством работаю­щих 1175 тыс. человек. Осенью 1920 г. национализация распространилась на мелкие кустарные заведения, использующие наемный труд. Кустари, не применяющие наемный труд, должны были объ­единиться в артели и подчиниться централизованному руководст­ву ВСНХ. Основы предпринимательства и рыночных отношений в промышленности были подорваны. Весной 1918 г. начинается широкое наступление на мелкокрестьянское хозяйство. В конце мая были изданы декреты о придании чрезвычайных полномочий народному комиссариату продовольствия. Крестьянам предписы­валось в трехнедельный срок сдать все излишки продовольствия. Укрыватели хлеба были объявлены врагами народа и подлежали суду революционного трибунала.

Для воздействия на крестьян стали формироваться продоволь­ственные отряды из рабочих промышленных центров. Летом 1918г. продовольственная армия двинулась в богатые хлебом губернии Черноземного центра и Поволжья. Часть изъятого продовольствия распределялась на месте среди бедных крестьян.

Была приостановлена деятельность сельских и волостных Сове­тов, избранных всем населением. Вместо них создавались комите­ты бедноты (комбеды) из деревенских коммунистов, городских рабочих, демобилизованных для этой цели красноармейцев. Глав­ная задача комбедов — изъятие хлеба у более зажиточных кресть­ян, так называемых кулаков, перераспределение земли и инвента­ря в пользу бедноты. Слово «кулак» стало расхожим для обозначения более удачливого и работающего крестьянина и всех, кто не был угоден местной власти.

Массовое сопротивление крестьян вынудило в конце 1918 г. ликвидировать комбеды и восстановить в деревне выборные Сове­ты. Но политика изъятия излишков продовольствия продолжалась еще более последовательно. В январе 1919 г. была утверждена раз­верстка на заготовку хлеба, а затем и других продуктов питания. Наркомпрод устанавливал твердый план заготовок, который раз­верстывался по губерниям, уездам, волостям. Каждая территори­альная единица должна была во что бы то ни стало выполнить установленный центром план разверстки независимо от наличия или отсутствия излишков. Ответственными за выполнение развер­стки являлись сельское общество и местные Советы. По существу были восстановлены сельская община и круговая порука. Развер­стка дала возможность увеличить заготовки. В 1918/1919 сельско­хозяйственном году (сельскохозяйственный год начинался 1 октя­бря) было заготовлено 108 млн. пудов хлеба, в 1919/1920 г. — 212,5млн., а в 1920/1921 г. — 283,3 млн. пудов. Рост происходил главным образом за счет новых территории, освобожденных от белых армий. Основная тяжесть продовольственных реквизиции выпадала на центральные хлебородные губернии. У крестьян были изъяты накопленные запасы на случай неурожая и стихийных бед­ствий, семенное зерно. По мясной разверстке изымались молоч­ный скот и молодняк. Таким образом, экономические основы нор­мального функционирования крестьянского хозяйства были подорваны.

Установление полного контроля государства над всей экономи­кой привело к ликвидации рынка рабочей силы, свободного найма и увольнению работников. Принятый в 1918 г. Кодекс закона о труде установил обязательную трудовую повинность для «нетрудя­щихся классов», которые использовались на самых тяжелых физи­ческих работах: рытье траншей, очистке снега, погрузке и разгруз­ке на железных дорогах и водном транспорте. Вскоре трудовая повинность распространилась на промышленных рабочих. По ре­шению IX съезда РКП(б) (апрель 1920 г.) стали создаваться трудо­вые армии с военной организацией и военной дисциплиной. Про­грамма РКП(б), принятая в 1919 г., рассматривала принудительный труд и право государства распоряжаться рабочей силой важнейшей составной частью социалистического планового хозяйства и обще­ственного нормирования труда. Свобода труда была объявлена пережитком эксплуататорского строя.

Была сведена на нет роль общественных организаций в регули­ровании трудовых отношений. Постепенно были ликвидированы созданные рабочими весной 1917 г. фабрично-заводские комитеты. Профсоюзы превратились в придаток государства по насаждению трудовой дисциплины, проведению трудовых мобилизации, нака­занию нерадивых рабочих. Центральные и местные профсоюзные органы находились под неустанным контролем партии.

В 1918—1919 гг. существующая система торговли была полно­стью ликвидирована и заменена государственным распределением. Были созданы громоздкий бюрократический аппарат и сложная система распределения пайков по классовому принципу. Все насе­ление городов делилось более чем на 20 категорий снабжения. Вне всяких категорий была партийная и государственная элита, полу­чавшая кремлевский паек.

Вопреки всем запретам продолжал существовать нелегальный «черный» рынок. Сотни тысяч людей отправлялись в деревни для обмена домашних вещей на хлеб. Это массовое явление обознача­лось специфическим термином «мешочничество». Правительственные органы вынуждены были разрешить провоз по железной доро­ге 1—1,5 пуда продовольствия. Без такого дополнительного снаб­жения большинство населения не могло бы выжить.

Столь же неуклонно проводилась ликвидация денег. Первыми шагами к этому являлись национализация в конце 1917 г. банков, изъятие драгоценностей из личных сейфов, ограничение и кон­троль государства за выдачей денег вкладчикам. Слово «деньги» вышло из употребления и было заменено термином «советские знаки» (совзнаки), печатавшиеся на серой бумаге в обычных типо­графиях. Была отменена плата за продовольственные пайки, квар­тиры, городской транспорт. Готовилось постановление о полной отмене денег.

Таким образом, большевики в короткий срок создали гигант­ское государственное хозяйство, объединявшее все сферы эконо­мической деятельности и материального обеспечения всех членов общества. Обычные стимулы экономического прогресса — собст­венность, предпринимательство, соревновательность и конкурен­ция, материальная заинтересованность — перестали действовать. Их заменили государственное принуждение, грубое насилие, не­компетентное командование государственных чиновников. В со­циально-психологическом плане это было наступление против че­ловека, его индивидуальности, наклонностей, вкусов, привычек, способностей. Человеческий индивидуум растворялся в социаль­ной группе, к которой он принадлежал. Чувство эгалитарности, всеобщего равенства в полуголодном существовании, роковая за­висимость каждого человека от государства и его учреждений вне­дрялись в сознание миллионов людей. Трудолюбие, мастерство, талант и знания как гарантия личного благополучия перестали существовать.

Кризис «военного коммунизма» и переход к новой экономической политике

Политика «военного коммунизма» довела народное хозяйство страны до полного краха. В 1920 г. объем промышленного произ­водства по сравнению с 1913 г. сократился в 8 раз, выплавка чугуна и стали — до 2,5—3%. Годовое производство сахара уменьшилось До 2,3 фунта на человека против 20 фунтов в 1913 г., а мануфакту­ры — до 1 аршина против 25 в 1913 г. Производительность труда сократилась более чем в 5 раз. Из-за отсутствия топлива, изношен­ности подвижного состава, плохого состояния была парализована работа железных дорог. В начале 1921 г. из-за отсутствия сырья и топлива прекратили работу 200 крупных предприятий в Петрограде. Из более 200 кожевенных предприятии Енисейской губернии работали, причем с неполной нагрузкой, 34.

Тяжелый кризис переживало сельское хозяйство. Посевные пло­щади по стране сократились за 1913—1920 гг. более чем на '/з. В главных хлебопроизводящих районах сокращение было еще боль­шим. Основной причиной сокращения посевов являлись насиль­ственное изъятие излишков и отсутствие рынка. Снижалось в пер­вую очередь производство главных рыночных культур — яровой пшеницы и овса. Непомерно выросли посевы гречихи, которая в 1920 г. в Центрально-Черноземных губерниях занимала четверть посевной площади. В Псковской губернии посевы главной товар­ной культуры — льна — сократились в 10 раз. Площадь под сахар­ную свеклу уменьшилась в 3,5 раза, под хлопок — в 7 раз.

Из-за плохой обработки земли, ухудшения семенного материа­ла, нехватки удобрений снижалась урожайность. В 1920 г. валовой сбор зерновых был в 2 раза меньше среднегодового показателя за 1909—1913 гг. Неурожай 1921 г. стал в этой обстановке настоящей катастрофой, унесшей жизнь еще 5 млн. человек. Сухие цифры статистики сохранили для нас страшную картину вымирания насе­ления. На 1920 г. в Москве на тысячу жителей приходилось 46,6 смертей против 21,1в1913г.,ав Петрограде 72,6 и 21,4 соот­ветственно. Самая высокая смертность была среди мужчин работо­способного возраста. Вымирала самая активная часть населения, от которого зависело будущее страны. К этому следует добавить более 2 млн. эмигрантов, среди которых были крупнейшие ученые, писатели, композиторы, цвет российской интеллигенции. Потери генофонда страны были невосполнимы и сказались на дальней­шем развитии ее интеллектуального потенциала и культуры.

Однако самым опасным для большевиков был политический кризис — угроза власти. Уже летом 1920 г. власти столкнулись с массовым крестьянским движением. Осенью и весной 1921 г. оно усилилось и охватило крупнейшие районы страны — Центрально-черноземные губернии (антоновщина), Поволжье, Северный Кав­каз, Дон. Одним из крупнейших являлось движение крестьян Западной Сибири. Восстание охватило громадную территорию от Петропавловска до Тобольска, от Омска до Кургана и Тюмени Восставшие захватили Петропавловск и Тобольск, перерезали Си­бирскую магистраль, по которой сибирский хлеб доставлялся и центр страны. В январе — феврале начались массовые забастовки рабочих в Москве, Петрограде и других городах. Вершиной анти­большевистского движения стало выступление кронштадтских матросов, начавшееся 1 марта 1921 г. В руках восставших оказалась главная военно-морская база страны. Противниками большевист­ского режима выступили матросы Кронштадта, сыгравшие глав­ную роль в октябре 1917 г. и сражавшиеся на важнейших фронтах гражданской войны.

Объединение антибольшевистских движений было бы гибель­ным для советской власти. Несмотря на разрозненность и соци­альную неоднородность, отсутствие разработанной политической программы, просматривались общие причины недовольства, общие требования восставших: отменить продразверстку и восстановить свободу торговли, мелкого производства, ликвидировать произвол ВЧК, восстановить свободные выборы Советов с участием всех партий при всеобщем и тайном голосовании, восстановить свобо­ду слова, печати, собраний, созвать Учредительное собрание.

Советские власти применяли самые жестокие меры для подав­ления восстаний. Но для лидеров партии и многих рядовых комму­нистов было понятно, что одними военными мерами подавить народное движение невозможно. Угроза полного экономического краха и потери власти вызвала колебания и неуверенность. В руко­водящие партийные органы поступали письма от многих местных работников с предложением изменить продовольственную поли­тику. Лишь весной 1921 г., когда кризис стал всеобщим и угроза потери власти реальной, В.И. Ленин и большевистское руководст­во решились на изменение экономической политики.

Резолюция Х съезда РКП(б) «О замене продразверстки продо­вольственным налогом» была принята по докладу В.И. Ленина 16 марта 1921 г. на последнем заседании съезда, когда часть делега­тов уже разъезжалась. Прений по этому вопросу почти не было. Подействовали четкие отрезвляющие слова В.И. Ленина: «В ос­новном положение таково: мы должны экономически удовлетво­рить среднее крестьянство и пойти на свободу оборота, иначе со­хранить власть в России, при замедлении международной революции нельзя, это экономически нельзя»'.

Резолюция Х съезда РПК(б) объявила об отмене продовольст­венной разверстки и замене ее твердо установленным натуральным налогом, который должен быть меньше разверстки. Сумма налога устанавливается и объявляется крестьянам до начала весеннего сева. Налог, в отличие от разверстки, устанавливался для каждого крестьянского хозяйства. Крестьянин получил право распоряжать­ся оставшимися после уплаты излишками в пределах «местного оборота».

' Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 43. С. 246.

Первоначальная цель этого решения — успокоить крестьянство и волнующихся рабочих, остановить катастрофический спад сель­скохозяйственного производства, укрепить пошатнувшуюся власть.

В первое время лидеры большевиков еще надеялись ограничить­ся минимальными уступками крестьянству. Предполагалось, не восстанавливая вольный рынок, реализовать оставшиеся у кресть­ян после уплаты налога излишки через кооперацию, в обмен на промышленные товары по установленному государством эквива­ленту. Предполагалось собрать по налогу 240 млн. пудов и пример­но 160 млн. пудов получить путем товарообмена. Но попытка эта оказалась неудачной. К осени 1921 г. таким образом было заготов­лено немногим более 5 млн. пудов хлеба. Стихийный рынок разви­вался очень быстро. В октябре 1921 г. В.И. Ленин публично при­знал, что частный рынок оказался сильнее большевиков. Восстановление частной торговли и рыночных отношений стало неизбежным.

Летом 1921 г. был принят декрет, разрешающий каждому граж­данину, достигшему 16-летнего возраста, получить лицензию на торговлю в общественных местах, на рынках и базарах. В начале нэпа сложились три вида торговых заведений — государственные, кооперативные и частные. Уже в конце 1921 г. более 80% рознич­ной торговли приходилось на частных торговцев. Из 2874 торговых заведений, зарегистрированных в конце 1921 г. в Новониколаев­ской губернии, государственных было только 85. В оптовом това­рообороте государственный сектор был преобладающим. На его долю приходилось 77%, на долю частного — 14, кооперативного — 9%. Нормальное функционирование крестьянского рынка было невозможно без свободного развития мелкой промышленности. Летом 1921 г. была приостановлена национализация мелкой про­мышленности. Национализированные мелкие предприятия возвра­щались их владельцам. Было также разрешено частным лицам от­крывать мелкие промышленные заведения без механического двигателя с количеством рабочих до 20 человек и с механическим двигателем — 10 человек. Небольшие государственные предприя­тия было разрешено сдавать в аренду частникам.

О сущности нэпа есть различные мнения. Большая часть зару­бежных историков видят в переходе к новой экономической поли­тике удачный маневр В.И.Ленина в целях удержания власти, а так­же пример сосуществования рыночной и плановой экономики Опыт нэпа подтверждает преимущества рыночного хозяйства и возможность такого сосуществования. Однако нэп выявил корен­ное противоречие между идеологией партии, ее программой строительства социализма и реальной экономической действительнос­тью, усилением позиций рыночных капиталистических отношений. Многоукладная экономика нэпа не совмещалась также с однопар­тийной тоталитарной политической системой.

В официальной партийной идеологии нэп рассматривался как временное отступление, изменение тактики для достижения глав­ной цели — построения социализма. Построить социализм уско­ренными темпами, без промежуточных ступеней, не удалось. По­этому эту задачу нужно было решать более медленными темпами, идя к ней обходными путями.

В.И. Ленин рассматривал нэп как отступление, но не от идеи социализма, а в методе, подходах к его построению. Отступление ради чего? Ради укрепления политической и социальной базы су­ществующей власти, удовлетворения крестьянства, создания сти­мула для развития крестьянской экономики. Как долго большеви­ки должны были продолжать это отступление? В резолюции Х партийной конференции (май 1921 г.) говорилось, что нэп рас­считан на ряд лет. В.И. Ленин неоднократно повторял «всерьез и надолго». Но сами эти понятия подчеркивали, что это временная политика, пусть и продолжительная. Первые успехи частного сек­тора вызвали тревогу, и уже в марте 1922 г. на XI съезде РКП(б) В.И. Ленин призывал прекратить отступление, развивать государ­ственную промышленность и торговлю, перейти в наступление на частнохозяйственный капитал. Наступление предполагалось пока только экономическими методами. Главными лозунгами были:

учиться торговать, учиться хозяйничать. Это был не конец нэпа, а только предостережение. Допуская развитие рыночных отношений и частный капитал в мелкой промышленности и торговле, В.И. Ле­нин разъяснял, что крупная промышленность, транспорт, финан­сы находятся в руках государства. Пользуясь неограниченной по­литической властью, партия имеет возможность регулировать и ограничивать частнопредпринимательскую деятельность, а в слу­чае необходимости и полностью ликвидировать частный сектор в экономике. По отношению к частному капиталу применялась трех­членная формула: допущение, ограничение, вытеснение. Какую часть этой формулы применить в данный момент, решали партия и государство, исходя из политических соображений.

Нэповская экономика. Успехи и противоречия

Неизмеримо тяжелым испытанием для страны стал голод 1921— 1922 гг. Государство было не в состоянии справиться своими сила­ми с громадным бедствием. Впервые в истории России правительство обратилось за иностранной помощью и было вынуждено при­нять условия зарубежных благотворительных организаций, обеспе­чить им необходимые условия для распределения помощи среди голодающих. За год из-за границы было ввезено около 50 млн.. пудов продовольствия, одежды и медикаментов, 83% этого количе­ства приходилось на Американскую администрацию помощи (АРА). В самый тяжелый период голода, весной и летом 1922 г., зарубежные благотворительные организации кормили более 12 млн. человек. Ввезли более 40 млн. пудов продовольствия, 10 млн. пудов было собрано в виде благотворительной помощи среди населения страны. Миллионы людей были спасены от голодной смерти.

Голод усугубил и без того тяжелое положение страны. Не уда­лось полностью собрать намеченную сумму продналога. По РСФСР было собрано 130 млн. пудов, из них более 35 млн. пудов (27%) сдали крестьяне Сибири. При сборе налога в более урожайных губерниях применялись меры принуждения. Во многих районах, в том числе в Сибири, продолжалось сокращение посевов. Но одновременно наметились и первые положительные сдвиги в сельском хозяйстве. У крестьянина появился интерес к хозяйствованию. В 1922 г. был снят средний урожай, который в основном удовлетворял потреб­ность страны, рынок наполнился продовольственными товарами, хронический голод был преодолен.

В первой половине 20-х годов проводилась гибкая политика, способствовавшая подъему сельского хозяйства. В 1922 г. была усо­вершенствована налоговая система. Вместо множества налогов был введен единый продналог, который мог выплачиваться любым про­дуктом. В 1924 г. продналог был заменен денежным сельскохозяй­ственным налогом. Принятый в 1922 г. Земельный кодекс подтвер­дил незыблемость национализации земли, но установил свободу выбора формы землепользования — община, единоличное хозяй­ство. Был разрешен свободный выход из общины, узаконена арен­да земли, наем рабочей силы в сельском хозяйстве. Одновременно снижались размер сельхозналога и цены на сельскохозяйственный инвентарь и машины. Расширялась агрономическая помощь. Для внедрения передовых методов были открыты Всероссийская и ме­стные сельскохозяйственные выставки. Официальная партийная пропаганда провозгласила лозунг «Лицом к деревне». Главной опо­рой партии в деревне был объявлен старательный крестьянин.

Заинтересованность крестьянина в расширении своего хозяйст­ва стала главным фактором быстрого и неуклонного подъема сель­скохозяйственного производства. За 1922—1923 гг. производство зерна увеличилось на 33%, продуктов животноводства — на 34%, а

сахарной свеклы — почти в 5 раз. За рубеж было вывезено около 3 млн. пудов хлеба. К 1925 г. посевные площади почти достигли до­военного уровня. Поголовье скота увеличилось по сравнению с 1913 г. на 34,2%, а в азиатской России — почти в 2 раза. За первое пятилетие нэпа урожайность выросла на 17% по сравнению со средним урожаем в 1901—1910 гг. В 1925 г. многопольная система земледелия распространилась на 25 млн. десятин против 2 млн. десятин до революции. Зяблевая вспашка проводилась на '/з посев­ной площади под зерновые, а ранний пар применялся на '/4 ози­мого клина. В 1923 г. сельскохозяйственных машин было продано на 18 млн. руб., а в следующем году — на 33 млн. руб. Благотворное влияние рыночной экономики очень быстро сказалось на разви­тии промышленности. Денационализация промышленности охва­тила в основном мелкие предприятия, вырабатывающие товары массового потребления. По данным промышленной переписи 1923 г., в стране насчитывалось 1650 тыс. промышленных заведе­ний. Из них 88,5% были частные или арендованные, 8,5% — госу­дарственные, 3% — кооперативные. Но на государственных пред­приятиях работали 84,5% всех рабочих и вырабатывалось 92,4% всей промышленной продукции. Решающие отрасли промышлен­ности, все крупные предприятия, железные дороги, земля и ее недра оставались в руках государства.

Однако под давлением рынка менялись методы управления и в государственной промышленности. Уже с осени 1921 г. крупные государственные предприятия стали переводиться на коммерчес­кий или хозяйственный расчет. Одновременно проводилась децен­трализация управления. Наиболее распространенной формой яв­лялось образование хозрасчетных трестов. Одним из первых был образован льнотрест, объединивший 17 крупных предприятий льноперерабатывающей и текстильной промышленности. К авгус­ту 1922 г. функционировал 421 трест, из них 50 в текстильной промышленности, столько же в металлургической и пищевой. На­иболее крупными были Государственное объединение металлурги­ческих заводов (ГОМЗА), Югосталь. Часть прибыли тресты отчис­ляли государству, остальную использовали по своему усмотрению.

В феврале 1922 г. была официально отменена трудовая повин­ность, восстановлен рынок труда, установлена дифференцирован­ная денежная оплата труда. Повышалась заинтересованность людей в результатах труда и росла его производительность, сокра­щались разбухшие штаты предприятий. Численность рабочих и служащих на железных дорогах уменьшилась с 1240 тыс. до 720 тыс. человек, а поток грузов вырос. В текстильной промышленности численность рабочих и служащих на 1000 веретен уменьшилась с 30 до 14 (до революции было 10,5). Следствием этого стали появ­ление резервной армии труда, рост численности безработных.

Важнейшим достижением нового курса экономической поли­тики являлись финансовая реформа и восстановление довоенного курса рубля. Инициатором и проводником оздоровления денеж­ной системы стал народный комиссар финансов Г.Я. Сокольни­ков, который привлек к работе крупнейших специалистов — профессора Юровского, бывшего товарища министра финансов в правительстве С.Ю.Витте, Н.Н. Кутлера и др.

Реформа началась с восстановления ликвидированных в период «военного коммунизма» финансовых учреждений: банков и сбер­касс. С 1922 г. вновь стал составляться государственный бюджет, который исчислялся в довоенных золотых рублях. Была восстанов­лена налоговая система. Постепенно установились три главных вида налогов: единый продналог, а с 1924 г. сельскохозяйственный налог с крестьян; промысловый налог, уплачиваемый торговцами и владельцами промышленных заведений; подоходный налог с зара­ботной платы, уплачиваемый всеми работающими по найму. Была восстановлена система косвенных налогов на спиртные напитки, табак, минеральные воды и другие товары массового потребления.

С апреля 1922 г. началась деноминация денежных знаков. Одно­временно и параллельно с бумажными знаками была выпущена в обращение полноценная валютная единица — червонец, обеспе­ченный золотом и товарными запасами. В 1923 г. осуществлен сле­дующий этап деноминации: 100 руб. выпуска 1922 г. обменивались на 1 руб. нового образца. Таким путем количество находящихся в обращении бумажных денег было уменьшено в миллион раз. Вес­ной 1924 г. все старые денежные знаки были изъяты из обращения и заменены государственными казначейскими билетами. Главной единицей стал червонец (10 руб.). Новые советские деньги получи­ли международное признание. Английский фунт стерлингов обме­нивался на 8 руб. 34 коп., доллар США — на 1 руб. 94 коп., италь­янская лира стоила 8 коп.

Самые тяжелые последствия разрухи оказались позади. За 1921— 1928 гг. темпы прироста промышленного производства составили в среднем 28%. Национальный доход увеличивался на 18% в год. Столь быстрые темпы прироста происходили в основном за счет мелкой и легкой промышленности, пуска бездействовавших пред­приятий. Крупная промышленность нуждалась в новых капиталов­ложениях для обновления технической базы, развития энергетики и сырьевых отраслей, в высококвалифицированных кадрах, рынках сбыта. В конце 20-х годов общий объем капитальных вложений был выше, чем в довоенные годы, но объем строительных работ, особенно в жилищном и коммунальном строительстве, не достиг довоенного уровня.

Успехи рыночной экономики отразились на образе жизни и благосостоянии большинства населения. Рынок наполнился все­возможными товарами, которые можно было купить по доступным ценам. С 1923 по 1926 г. потребление мяса надушу населения увеличилось в 2,5 раза, молочных продуктов — в 2 раза. В 1927 г. ду­шевое потребление мяса составило 39—43 кг в год в сельской ме­стности и 60 кг в городах; в Москве — 73 кг, в Иркутске — 90 кг. Стали широким выбор и доступными цены на промышленные то­вары массового потребления. Успехи восстановительных процес­сов ярко демонстрировали преимущества рыночной экономики. Но одновременно проявлялись трудности и противоречия новой эко­номической политики. Прежде всего это противоречие между го­сударственной, плановой экономикой и набиравшим силу частно­хозяйственным сектором. Большинство крупных государственных предприятий были убыточны. Сказались их неприспособленность к рынку, громоздкий бюрократический аппарат, административно-командные методы управления. ВСНХ пытался найти выход из этого путем произвольного повышения цен на промышленные товары, в то время как рыночные цены на хлеб снижались из-за его избытка на рынке. Осенью 1923 г. возникли так называемые «ножницы» цен. Крестьяне оказались не в состоянии покупать промышленные товары. Возник кризис перепроизводства. Склады заполнились товарами, не находящими сбыта. Однако вскоре по законам рыночной экономики повышенные административным путем цены на продукты промышленности были приведены в со­ответствие со спросом и предложением. Кризис был преодолен.

Очередной кризис возник осенью и зимой 1925 г. Причиной его был курс на форсированное развитие тяжелой индустрии (метал­лургии, топливной промышленности, машиностроения). Для это­го требовались большие капиталовложения. Принятый весной 1925 г. трехлетний план развития металлической промышленности требовал ассигнований в 350 млн. руб. Изыскать эти средства пред­полагалось за счет сельского хозяйства. На хлеб были установлены твердые и директивные цены, более низкие, чем сложившиеся к этому времени на рынке. Крестьяне бойкотировали государствен­ные заготовительные организации, продавали хлеб частным закуп­щикам, которые платили больше, или придерживали свои излиш­ки в ожидании лучшей конъюнктуры. Срыв плана хлебозаготовок вновь вынудил правительство считаться с законами рынка, отме­нить директивные цены, увеличить поставку промышленных това­ров.

Третий кризис нэповской экономики зимой и весной 1928 г. был вызван теми же причинами. Но выход из кризисной ситуации с государственными заготовками хлеба был найден уже другим пу­тем — ликвидацией нэпа и возвратом к старым методам насильст­венного изъятия излишков и искусственного обострения классо­вой борьбы в деревне. Хозяйства, имевшие излишки, облагались чрезвычайным налогом, закрывались рынки, в печати разверну­лась интенсивная агитация против кулачества. Но в итоге происхо­дило дальнейшее снижение заготовок. В 1928 г. в Москве и Ленин­граде, а затем и в других городах была введена карточная система распределения.

Новая экономическая политика быстро покончила с кажущим­ся социальным равенством. Характерными стали социальное рас­слоение и связанные с ним противоречия. В условиях нэпа повы­шался уровень жизни всех слоев населения. Но уровень материального благосостояния зависел не от системы государст­венного распределения, а от личных качеств человека — его отно­шения к труду, квалификации, таланта, предприимчивости.

В деревне выделился и набирал силу слой старательных кресть­ян. Приспосабливаясь к рынку, они развивали свое хозяйство. На другом полюсе продолжала существовать прослойка деревенской бедноты. По своему составу она была разнородной. После раздела помещичьих земель уже нельзя было считать, что беднячество в деревне существует из-за нехватки земли. В значительной части это были отходники, которые вернулись из городов, чтобы полу­чить землю. Но интерес к крестьянскому труду они уже потеряли. Сюда входили и демобилизованные красноармейцы, которые ока­зались излишней рабочей силой в своих хозяйствах. Обычно они составляли костяк сельских партийных организаций и руководство местных советов. Были многодетные семьи, оставшиеся без работ­ников, хозяйства, разорившиеся в результате неурожаев, стихий­ных бедствий. Сюда же относились различные неудачники, лодыри, пьяницы, деревенские люмпены, «деды Щукари». При «военном коммунизме» они жили за счет помощи государства, перераспре­деления изъятого у зажиточной части деревни продовольствия. Эта довольно многочисленная деревенская прослойка с завистью смо­трела на своих удачливых соседей, мечтала о возвращении к ста­рым порядкам, ждала своего часа, чтобы расправиться с кулаками. Антикулацкая агитация находила среди них благоприятную почву.Используя свое влияние и в местных Советах, они подвергали удач­ливых хозяев дискриминации, зачисляли их в кулаки, лишали из­бирательных прав, исключали их детей из школ и т.д.

В городе появился новый социальный слой — нэпманы. К нему причисляли частных торговцев, арендаторов, владельцев мелких промышленных заведений, более зажиточных кустарей. Это была новая советская буржуазия, люди пронырливые и энергичные. Многие из них быстро разбогатели. Но основная масса состояла из владельцев мелких лавочек, торгующих на рынках с рук и вразнос. К нэпманам причисляли извозчиков, зарабатывающих свой хлеб тяжелым трудом.

Уже в первой половине 20-х годов преобладающими стали меры ограничения и вытеснения нэпманов. Для этого использовалась налоговая политика, а также методы политического давления.

Своеобразной социальной прослойкой стали служащие совет­ских учреждений. Определенную их часть составляли старые чи­новники, вернувшиеся на свои насиженные места. А в основном это были бывшие профессиональные революционеры, участники гражданской войны, продвинувшиеся на руководящие посты рабо­чие. Большинство из них были малокомпетентны и имели низкий уровень образования. Отсутствие знаний и опыта возмещалось имевшейся в их руках властью и возможностью командовать. Госу­дарственная служба обеспечивала высокую заработную плату и многие привилегии — улучшенные квартиры, персональные авто­мобили и конные выезды, путевки на курорты и др. Характерным являлся высокий уровень коррупции. Нэпманы подкупали высо­копоставленных советских служащих, чтобы добиться снижения налогов, получить выгодный кредит, заключить коммерческую сделку с государственным предприятием, устроить своих детей в школы и университеты.

Особым было положение научной и технической интеллиген­ции, представители которой официально именовались буржуазны­ми специалистами. Без них власть обходиться не могла. Но вокруг них создавались неприязненная обстановка, недоверие, травля. По политическому положению они приравнивались к нэпманам. Из вузов изгонялась старая профессура. Происходили постоянные чистки студенчества. В авариях и неполадках на производстве обви­няли специалистов. В конце 20-х годов были организованы судеб­ные процессы и внесудебные расправы над крупнейшими учеными и специалистами в области технических и гуманитарных наук.

Переход к новой экономической политике привел к изменению социального облика рабочего класса. Появился разрыв в уровнежизни квалифицированных рабочих и чернорабочих. Растущая без­работица тяжело отразилась на положении молодежи, которая не имела еще квалификации и оказывалась лишней на рынке труда.

Экономические и социальные противоречия обусловили неус­тойчивость, напряженность в жизни общества. Экономические трудности и наличие социальных групп, недовольных новой эко­номической политикой, создавали объективные условия для ее срыва. Но главной причиной срыва нэпа было противоречие меж­ду рыночной многоукладной экономикой и существующим в стра­не однопартийным политическим строем, враждебным капитализ­му вообще и частнопредпринимательской деятельности. По мере успехов рыночной экономики партия все больше отдалялась от той цели, которая казалась уже столь близкой в условиях «военного коммунизма». Поэтому поворот в экономической политике в кон­це 20-х годов не встретил серьезного сопротивления и казался ес­тественным движением к заветной цели.

Политическая жизнь страны в 20-е годы. Либерализация экономики и однопартийная диктатура

Лидеры большевиков согласились на отмену продразверстки ради упрочения пошатнувшейся власти. Неожиданные успехи ры­ночной экономики таили в себе новые опасности. Многоукладная экономика и вызванные нэпом социальные изменения не совме­щались с однопартийной политической и идеологической диктату­рой. Сохранить политический режим в неизменном виде можно было только путем усиления и ужесточения партийного единства и дисциплины. Сразу после введения нэпа начались аресты и пре­следования меньшевиков, эсеров, интеллигенции. Усилилось на­ступление против инакомыслящих внутри партии.

Летом 1922 г. был устроен открытый суд над лидерами партии эсеров, обвинявшимися в терроре и контрреволюционной деятель­ности. На скамье подсудимых оказалась крупнейшая революционная партия, внесшая немалый вклад в общую борьбу против самодержавия. И хотя были использованы провокации и лжесви­детельство, вину отдельных подсудимых и руководства партии эсе­ров доказать не удалось. Тем не менее они были приговорены к смертной казни. Исполнение приговора было отложено до первого проявления активных действий эсеровских организаций.

Летом 1922 г. по указанию В. И. Ленина был закрыт ряд научных журналов («Экономист», «Сельское и лесное хозяйство», «Россия»), сохранивших независимую политическую позицию. Наиболее крупной акцией подавления инакомыслия являлась насильственная высылка за пределы страны большой группы крупнейших уче­ных, философов, историков, писателей. Среди высланных были философы Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков, П.А. Сорокин, историк А.А. Кизеветтер, писатель Б. Зайцев и др. Подавлению свободо­мыслия служил образованный в 1922 г. Главлит (специальный цен­зурный комитет), призванный строго контролировать всю печат­ную продукцию, не допуская никакого отступления от идей марксизма и неугодных властям высказываний.

Самой крупной акцией являлось наступление на церковь. Цер­ковь обладала громадным влиянием на миллионы верующих. В ян­варе 1918 г. был издан декрет об отделении церкви от государства и школы от церкви. Церковь лишилась права распоряжаться сво­ими зданиями и имуществом, переданными во временное пользо­вание группам верующих. Было запрещено преподавание религи­озных дисциплин в учебных заведениях, закрывались монастыри. Для борьбы с религией использовались все средства пропаганды. Преследованию подвергались все религиозные конфессии. Но на­иболее чувствительным был удар для православной церкви, кото­рая объединяла основные массы населения и обладала централи­зованной организацией во главе с избранным в 1918 г. патриархом Тихоном (С.И. Белавин). В годы гражданской войны конфронта­ция между церковью и советской властью достигла наивысшей точки. Патриарх Тихон предал анафеме атеистическую власть боль­шевиков и отлучил коммунистов от церкви.

Следующий, заранее запланированный удар по церкви был нанесен в 1922 г. Под предлогом борьбы с голодом начались на­сильственное изъятие предметов богослужения и преследование ду­ховенства: 77 высших иерархов православной церкви были приго­ворены к смертной казни. К смертной казни был приговорен и патриарх Тихон. Но из-за его преклонного возраста приговор не был приведен в исполнение. Патриарх был заключен под домашний арест и умер в 1925 г. Небольшая группа высшего духовенства порвала с патриархом и создала послушную власти так называе­мую «живую церковь».

В сложный момент перемены экономической политики В.И. Ле­нин и лидеры большевиков были обеспокоены напряженной об­становкой в партии.

Накануне Х съезда партию сотрясала дискуссия о профсоюзах. В центре дискуссии были предложения «Рабочей оппозиции» (А.Г. Шляпников, А.М. Коллонтай, С.П. Медведев и др.), ратовав­шей за расширение прав профсоюзов, передачу управления пред­приятиями демократически избранным рабочим комитетам, подчиняющимся профсоюзам. Эти требования не затрагивали моно­польного господства партии в профсоюзах, но должны были уси­лить их влияние и независимость.

Главным оппонентом «Рабочей оппозиции» оказался Л.Д. Троцкий, который выступал против демократизации внутренней жизни профсоюзов, выборности их руководящих органов, требовал даль­нейшего «завинчивания гаек» железной дисциплины, которая была установлена в годы гражданской войны.

На Х съезде РКП(б) взгляды «Рабочей оппозиции» были объяв­лены антимарксистскими и несовместимыми с пребыванием в пар­тии, а через год, на XI съезде, ее лидеры были выведены из руко­водящих партийных органов.

Наличие разномыслия в самой партии побудило В.И. Ленина представить Х съезду резолюцию «О единстве партии», которая была принята без обсуждения. Резолюция объявила распущенны­ми все группы, которые возникли в период дискуссии о профсою­зах. В дальнейшем запрещалось под страхом исключения из пар­тии создание групп и фракций, противоречащих официальной идеологии и критикующих принятые решения. Резолюция 1921 г. имела силу до конца существования КПСС и служила оправдани­ем для подавления инакомыслия и расправы с несогласными с официальным курсом.

Одновременно съезд принял решение о чистке партии, которая продолжалась около 2 лет. Из 732 тыс. членов РКП(б) весной 1921 г. к весне 1923 г. осталось 386 тыс. Выбыло около 40% членов и кан­дидатов партии; часть из них покидали партийные ряды доброволь­но, из-за несогласия с новой экономической политикой, или, на­оборот, занявшись собственным хозяйством, считали для себя невозможным дальнейшее пребывание в партии. Основная масса коммунистов исключались за пассивность, обуржуазивание, проповедь чуждых взглядов, принадлежность в прошлом к другим политическим партиям и т.п. Главная цель — запугать всех инако­мыслящих и укрепить единство партийных рядов — была достиг­нута лишь частично.

На почве нэпа у некоторых партийных функционеров появи­лась уверенность в необходимости сделать некоторые шаги по из­менению политической системы, ее демократизации. Наиболее последовательными были предложения члена партии с 1906 г., уральского рабочего Г. Мясникова. В.И. Ленин ответил резкой критикой «мясниковщины». Г. Мясников был арестован, затем восстановлен в партии и направлен на работу в советское посоль­ство в Берлин, затем снова был арестован и умер в тюрьме.

Другие видные партийные функционеры выражали те же идеи в более сдержанной форме. Т. Сапронов предлагал ввести беспар­тийных крестьян в центральные и местные органы власти. Н. Осинский' предлагал ослабить цензуру в печати. Более широкой была программа демократизации политической жизни страны, предло­женная народным комиссаром иностранных дел Г.В. Чичериным. Он обосновал ее необходимостью упрочить международный авто­ритет советской власти и создать условия для получения зарубеж­ной помощи. В.И. Ленин давал резкую отповедь такой инициати­ве. До обсуждения этих предложений дело не доходило.

Авторитет В.И. Ленина был непреклонен. Он обладал необык­новенным умением убеждать и побеждать своих противников, про­водить разработанную им политическую линию и обеспечивать единство в политическом руководстве партии. Но уже весной 1923 г., когда В.И. Ленин был смертельно болен, борьба между раз­личными группировками в руководстве партии переросла в непри­миримое противостояние и стала главным содержанием политиче­ской жизни страны до конца 20-х годов. Это была борьба за лидерство между руководителями партии — Л.Д. Троцким, И.В. Сталиным, Н.И. Бухариным, Л.Б. Каменевым, Г.Е. Зиновье­вым. Личностное противостояние принимало форму борьбы за ле­нинское наследство, выполнение политического завещания В.И. Ленина, которое каждая из противостоящих группировок тол­ковала по-своему, обвиняя своих противников в отступлении от ленинизма. Под завещанием В.И. Ленина понимались его послед­ние статьи и письма в ЦК партии, которые он продиктовал с дека­бря 1922 г. по март 1923 г. Статьи В.И. Ленина были опубликованы в печати, а письма хранились под строгим секретом вплоть до 1956 г. Еще в недавнем прошлом идеи этих работ провозглашались ленинским планом построения социализма, который сталинская группировка в руководстве партии отстояла у врагов ленинизма и проводила в жизнь в период массовой коллективизации и индуст­риализации в 30-е годы. Если отбросить идеологизированные схемы, в последних работах В.И. Ленина можно увидеть тревогу и раздумья тяжелобольного вождя партии, попытки найти какие-то решения сложных проблем развития страны и внутрипартийной жизни. Растерянность и обеспокоенность В.И. Ленина вызывали процессы в экономике и социальном развитии страны, успехи рыночной экономики и мелкотоварного хозяйства в деревне, трудности развития государственного сектора. В начале 20-х годов стабилизировалось положение в капиталистических странах. Кризисные ситуации были преодолены. Исчезли надежды на скорую победу мировой социалистической революции. Россия надолго осталась одна в окружении капиталистического мира. Но В.И. Ленин делает оптимистические выводы, что новый взрыв революционной борьбы неизбежно наступит и что из «России нэповской станет Россия социалистическая». Однако тяжелобольной вождь партии уже не мог, как в 1917 и 1921 гг., найти тот главный рычаг, нажав на который можно достичь поставленной цели.

Соратники и ученики В.И. Ленина погрязли в непримиримом противоборстве. В.И. Ленин предвидел и чувствовал это. В архисекретном письме очередному съезду партии он предупреждает, что личная неприязнь между И.В. Сталиным и Л.Д. Троцким, а также между другими лидерами может привести к расколу партии и под­рыву политического строя. В.И. Ленин дает негативные характери­стики всем членам Политбюро. Выход он видит в расширении со­става ЦК, пополнении его рядовыми рабочими, которые могли объективно решать возникающие споры в высшем руководстве партии. Он предлагает заменить И.В. Сталина на посту Генераль­ного секретаря ЦК РКП(б). И.В. Сталин получил этот высокий пост в апреле 1922 г. с согласия В. И. Ленина. Одновременно он оставался народным комиссаром по делам национальностей и чле­ном Политбюро ЦК РКП(б). Только что избранный генсек сразу же проявил свои негативные черты: грубость, властолюбие, ковар­ство по отношению к своим товарищам по ЦК, превышение пол­номочий. Это тревожило В.И. Ленина.

Характеристика членов Политбюро, которую дал в последних письмах В.И. Ленин, оказалась верной. Сбылись его опасения о взаимной неприязни и борьбе внутри Политбюро и Центрального Комитета партии. Внутрипартийные разногласия, принявшие фор­му острого противоборства, сотрясали во второй половине 20-х годов не только партию, но и всю страну и завершились установ­лением авторитарной власти И.В.Сталина и срывом нэпа. Собы­тия начались с объединения И.В. Сталина, Л.Б. Каменева, Г.Е. Зи­новьева при поддержке Н.И. Бухарина против Троцкого, авторитет которого был очень велик. Л.Д. Троцкий был снят с поста предсе­дателя Реввоенсовета Республики, а затем выведен из состава По­литбюро. После низвержения Троцкого И.В. Сталин ополчился против своих бывших союзников Каменева и Зиновьева. Распра­вившись с Л.Д. Троцким, Л.Б. Каменевым, Г.Е. Зиновьевым и их единомышленниками, И.В. Сталин направил удар против своего главного союзника Н.И. Бухарина. В 1929 г. были обвинены в «пра­вом уклоне» и сняты с партийных и государственных постов Н.И. Бухарин, А.И. Рыков, М.П. Томский, выступавшие против поспешного проведения чрезвычайных мер 1927—1929 гг. и срыва нэпа. Таким образом, из состава Политбюро, избранного в конце жизни В.И. Ленина, остался только И.В. Сталин. На смену при­шло новое руководство, подобранное И.В. Сталиным и беспреко­словно ему подчинявшееся. Такова в очень кратком изложении история внутрипартийной борьбы 20-х годов, которая закончилась утверждением единоличной власти И.В. Сталина в партии и госу­дарстве. Главным предметом споров являлась судьба новой эко­номической политики и рыночных отношений. Л.Д. Троцкий, Е.А. Преображенский и другие обвиняли группу Сталина в замед­лении темпов социалистических преобразований и неоправданных уступках капиталистическим элементам, требовали ускорить тем­пы индустриализации и коллективизации деревни. И.В. Сталин вы­двинул тезис о строительстве социализма в одной стране, так как перспектива победы революции в других странах становилась все менее реальной. Противная сторона обвинила его и Бухарина в оппортунизме и отступлении от ленинской теории социалистиче­ской революции.

Предметом ожесточенного спора стал также вопрос о внутри­партийной демократии. В выступлениях сторонников Л.Д. Троц­кого содержалась справедливая критика утвердившегося в партии авторитарного режима единовластия Сталина, преследования лю­бого инакомыслия. Противная сторона, которая опиралась на боль­шинство ЦК, обвиняла троцкистов в нарушении резолюции Х съез­да РКП(б) «О единстве партии», ленинских организационных принципов о подчинении меньшинства, запрещении фракций вну­три партии. На этом основании троцкистов исключали из партии, обвиняли в измене ленинизму.

В современной обстановке, когда сняты все ярлыки и необосно­ванные обвинения против троцкистов, можно дать более объектив­ную оценку событий 70-летней давности. Нельзя согласиться с ут­верждением многих историков об отсутствии принципиальных разногласий между группой Сталина и его противниками, что шла лишь беспринципная борьба за власть. Были принципиальные раз­ногласия. Наличие разных течений в правящей партии, дискуссион­ное обсуждение назревших вопросов жизни страны и партии ослаб­ляли диктаторский режим, открывали возможности демократизации.

Поэтому дискуссии в партии вызывали сочувствие беспартий­ных масс внутри страны, а также зарубежной общественности. Противников режима привлекали не догматические аргументы Троцкого, Сталина и Бухарина, а само наличие дискуссии, сопос­тавление мнений. Однако надежды на ослабление диктатуры и демократизацию внутрипартийных отношений не оправдались.

Следующая лекция

Словарь